Кодекс Агента. Том 3 (СИ)

— Признайтесь честно: зачем вам со мной нянчиться? — тихо спрашиваю я. — Я теперь проблема, а не возможность. Бестужев вцепится мне в горло и будет сжимать челюсти, пока он или я не испустим дух!

— Я — не твой Шеф, и без веских причин своих не бросаю! — раздраженно заявляет Князь, плотно сжимает губы и отворачивается к окну. — Знаешь, о чем я жалею больше всего?

— О сыне? — озвучиваю очевидное предположение я.

— О том, что убил его, поставив государственную необходимость выше кровных уз…

Мне хочется заявить старику, что я не его сын, а с учетом появления трупов двойников могу оказаться кем угодно, но благоразумно молчу. Мне снова отчаянно хочется жить. Как тогда, во время второй встречи с ним, и первой — с Ольгой Трубецкой.

На коммуникаторе Князя загорается красный сигнал, он срывает с него допотопную трубку и плотно прикладывает к уху. Мужской голос звучит приглушенно, и я не могу разобрать ни слова.

— Везите ко мне в кабинет! — приказывает Князь невидимому собеседнику. — Да, прямо сюда! Или вам повторить в третий раз?!

Старик медленно опускает трубку на аппарат и пристально на меня смотрит. Смотрит с настороженностью и жалостью.

— Третьего привезли! — сообщает он. — Обнаружили в Москве. Тоже мертвый. Посиди пока в комнате отдыха, не хочу, сыскарям нельзя тебя видеть в этом кабинете!

Шувалов нажимает кнопку на коммуникаторе, и дубовая панель отъезжает в сторону. Я захожу внутрь, и панель бесшумно встает на место, погружая меня в царство абсолютной тишины.

Я сажусь на мягкий кожаный диван и оглядываю помещение. На упомянутую комнату отдыха оно совсем не похоже и больше напоминает шикарный гостиничный номер. Открываю дубовую дверцу и дивлюсь богатому ассортименту спиртных и не очень напитков.

Наливаю коньяк в пузатый хрустальный и подхожу к окну, выходящему в огороженный внутренний дворик. В голову приходит очевидная и пугающая мысль. Что, если уже убитые и разыскиваемые копии меня не являются моими клонами? Что, если я сам — такой же клон, как и они? Что, если все покушения на меня были призваны уничтожить меня так же, как и их?

Кто же я? Кто я такой, Тьма меня забери?

Я размахиваюсь и швыряю бокал с коньяком в окно. Он врезается в стекло и разлетается на не осколки, не причинив ему никакого вреда. В голову приходит еще одна очевидная мысль.

Я смогу разгадать все загадки, связанные с Приютом, Темными, Светлыми и моими двойниками, лишь узнав тайну своего происхождения.

Раздвижная дверь за спиной отъезжает, я оборачиваюсь и вижу Великого Князя, стоящего в узком проеме. Он смотрит на меня так пристально, будто впервые увидел только здесь и сейчас.

— Выходи! — коротко приказывает он и исчезает в глубине кабинета.

И я выхожу. Иду медленно и нехотя, потому что точно знаю, что меня ожидает.

Посередине пустой приемной, между письменным столом секретарши и диваном для посетителей стоит медицинская тележка, а на полу рядом с ней валяется белая простыня. Эти предметы абсолютно чужды в помпезном интерьере, но обнаженное тело, покоящееся на тележке, хорошо мне знакомо.

Я не верю собственным глазам!

Подхожу на негнущихся ногах и склоняюсь над трупом, внимательно разглядывая особенности фигуры. На белой простыне лежу я. Та же смуглая кожа, та же рельефная мускулатура, то же лицо и густые черные волосы. Отличается лишь прическа. Парень подстрижен очень коротко, по моде молодых бездарей, и потому выглядит немного моложе меня.

На левой половине груди чуть ниже соска аккуратное отверстие от пули. Кровь уже запеклась, и потому тело напоминает муляж, предназначенный для съемки в фантастическом сериале Мосфильма. Мы работаем над сценой, в которой главный герой впервые видит вживую своего клона.

Нервно сглатываю и провожу подушечками пальцев по груди парня, чтобы избавиться от ощущения нереальности происходящего. Тело уже остыло, но кожа еще упругая и совершенно точно не искусственная.

Я заключаю в ладони мертвое лицо, провожу дрожащими пальцами по подбородку, губам и щекам, а затем приподнимаю правое веко.

Радужка под ним ярко-красного цвета, и это не контактная линза.

Глава 12 Во все тяжкие

К высотке Великого Рода Апраксиных мы с Трубецким подъезжаем в молчании. У меня перед глазами все еще стоят красные радужки моего мертвого клона, а подушечки пальцев ощущают холод его кожи. Лимузин мягко тормозит перед парадным входом, на ступеньках которого выстроилась целая делегация молодых оранжевоглазых аристо преимущественно женского пола.

— Можешь выбирать уже сейчас! — желчно произносит Трубецкой, оглядывая глубокие декольте симпатичных девиц. — Посещением музея мы точно не ограничимся!

— Пожалуй, доверюсь твоему опыту! — говорю я и одариваю друга саркастической улыбкой.