Код возвращения

— Знаю, что мне они не по карману, — ответил напарник и поправил тугой узел своего галстука. И после непродолжительной паузы добавил: — И что теперь будем делать?

Аркитон пожал плечами. Он вообще слыл человеком немногословным, предпочитающим выражать свои эмоции поступками. В крайнем случае — жестами и мимикой.

— А что делать… — неохотно откликнулся он.

— Зачем нам лишние проблемы? Сообщим французам, что объект обнаружен, и все. Мы свою работу выполнили. — Бланк Интерпола с фотографией Карданова скрылся в кармане пиджака Аркитона. — Если пришлют запрос на экстрадицию, тогда мы его арестуем.

Броди одобрительно кивнул.

— Правильно. Он никуда не денется. К тому же он мне нравится: симпатичный парень, у него есть дом, жена, сын. Возможно, это какая-то ошибка.

Аркитон хмыкнул.

— Возможно, и ошибка. И трупов там не пять, а восемь. Карданов ушел с балкона, и детективы стали разбирать аппаратуру. Майк отвинтил объектив фотокамеры, Стивен разделил на части свое «длинное ухо», похожее на короткую винтовку или длинный пистолет.

— Он собирается писать книгу о своей жизни, — задумчиво произнес Броди. — Разве это характерно для злодеев?

Аркитон хмыкнул еще раз.

— Для них характерно все то, что характерно и для обычных людей. Только, думаю, очень многим его книга не понравится!

В молчании они аккуратно разложили дорогую технику в одинаковые саквояжи из кожзаменителя, тщательно осмотрелись, одернули одежду. Все было в порядке.

— А дом хороший, — произнес напоследок Броди.

— Да, дом хороший, — не стал оспаривать очевидного Аркитон.

Несмотря на некоторые разногласия по частным вопросам, в главном напарники всегда сходились.

* * *

Гондурас,

13 июля 1990 года,

14 часов 16 минут по местному времени.

Самолет прибыл в Тегусигальпу точно по расписанию. Прудков, как всегда, вышел на трап раньше. Он был в джинсах, джинсовой рубахе с подвернутыми рукавами, желтых летних туфлях и широкополой ковбойской шляпе. За спиной — небольшой туристский рюкзачок со вторым таким же комплектом одежды. Макс Карданов, первый номер оперативной пары, был одет в просторные легкие штаны и фиолетовую шелковую рубаху.

Двойник растворился в толпе, отвлекая на себя возможное внимание со стороны местных спецслужб. Нельзя сказать, что Генка был доволен своей ролью, напротив, он считал несправедливым, что основной риск выпадает ему. Хотя это скорей была видимость риска. Документы в порядке, ничего запрещенного в багаже — второй комплект одежды не есть улика. Если даже его задержат, то через несколько часов вынуждены будут отпустить. Но двойник ничего этого не понимал, и отношения между напарниками с каждым годом становились все более натянутыми.

Макс неторопливо спустился по трапу. В Гондурасе выдалось чрезвычайно жаркое лето, и он чувствовал, что попал в адскую парную. Бетонные плиты раскалились так, что сквозь подошву жгли ступни. Воздух потерял обычную прозрачность — перед глазами клубилось зыбкое марево, а силуэты людей казались деформированными и размытыми, словно отражения в кривых зеркалах комнаты смеха.

Спецкурьер с облегчением нырнул в кондиционированное здание аэропорта. Такие изнурительные прогулки по летному полю приходилось совершать только в странах «третьего мира» и — в СССР. В цивилизованных государствах высадка производится через рукав прямо в зал прилета.

Он без досмотра прошел по зеленому коридору, как местные жители и американцы. В кармане у него лежал американский паспорт, который он и предъявил таможеннику. Тот сонно кивнул. У стены стояли двое из посольской резидентуры на страховке, но их услуги не понадобились, как всегда, когда дело проходит без осложнений. Они даже не знали спецкурьера в лицо.

Карданов неторопливо прошел в туалет. На удивление просторный, чистый и вполне цивилизованного вида. Прудков был уже там. Макс зашел в соседнюю кабинку и, получив от напарника рюкзак, переоделся. В принципе, они должны были обменяться одеждой, но Макс брезговал и требовал для себя отдельного комплекта. Он натянул джинсы, рубаху, туфли, повязал яркий шейный платок — опознавательный знак для Гепарда, который при такой жаре привлекал излишнее внимание. Поморщившись, надел Генкину шляпу. Прудков был лишен комплексов, поэтому он спокойно надел широкие полотняные штаны и фиолетовую рубаху. И вышел из туалета. У него было лицо Карданова и его одежда. Если за спецкурьером наблюдали, то теперь «наружка» переключится на двойника.

Через пять минут Карданов вышел к стоянке такси перед аэропортом и сел в желтый, изрядно потрепанный «Ситроен», который довольно быстро доставил его до площади Ла-Пас. Ровно в пятнадцать он подошел к конной статуе посередине вымощенной ровной брусчаткой круга и принялся внимательно рассматривать копыта вставшего на дыбы коня. Они были выполнены мастерски, даже различались головки держащих подкову гвоздей.

— Похоже, будет дождь, — раздались сзади слова пароля. С учетом стоявшей погоды фраза была совершенно идиотской. Но не более идиотской, чем отзыв.