Код возвращения

— Точно, тот самый! Значит, это ты мне глотку резать хотел?!

Очередной зверский удар напомнил закованным в наручники бандитам о превратностях судьбы и коловращении жизни. Несколько дней назад они куражились над этим типом, а теперь он куражится над ними. Только они свою партию уже сыграли, и он отделался тем, что потерял палец. А вот какой финал разыграет он? Великая мудрость поговорки «Земля круглая» доходила до всей троицы в полной мере своего пугающего смысла.

Тем временем Лютов поднял с земли «ремингтон» и съездил прикладом по лицу Гиббона.

— Значит, это ты мне в щеку ствол втирал?! А я теперь знаешь что сделаю? Я его тебе в зад воткну и выстрелю. На спор с ребятами: живот лопнет или голова слетит?

— Не, не я это, — мычал разбитым ртом Гиббон, пытаясь восстановить справедливость: в тот день «ремингтоном» орудовал Боксер. Но справедливость никого не интересовала, особенно в его, Гиббоновом, понимании. Лютов вел разбор дальше.

— Гляньте, какой у меня сувенирчик есть! — Из внутреннего кармана он вынул трехсуставный костяной стерженек на серебряной цепочке. Издали он напоминал миниатюрную палочку регулировщика. Но все заинтересованные лица поняли, чтоэто.

— Я его всегда с собой носить буду. Часть тела все-таки. На счастье сделан, вы ведь мне и голову спокойно могли отстричь! Бог сохранил!

Лютов нагнулся и по очереди поднес косточки собственного мизинца к затуманенным болью глазам каждого.

— Узнаете? Кто это придумал с аквариумом? Ну, давайте колитесь, а то хуже будет!

Вытаращив глаза, Гиббон показал зрачками на Куля. Он больше не хотел отвечать за чужие грехи.

— Ты, гад! — Футбольный удар ногой угодил Кулю в бок. Внутри у него что-то утробно екнуло, и он скособочился еще больше, но протестующе мотал головой.

— Фэф пыкасал. Не я.

— Шефа твоего здесь нет, с ним отдельный разговор будет! — Лютов замахнулся еще раз, но в последний миг сдержал удар и только ткнул Куля тупым носком начищенного до блеска армейского ботинка. — Вы все трое меня говняли! Били, крутили, связывали! Да?! Было такое?! Кто пером Щекотал, кто пушкой в лицо тыкал, кто газом прыскал, кто наркотики вкалывал! Меня, офицера! Гляньте сюда, мразь! Видите? Это орден Красной Звезды, а это орден Мужества, а это медали «За отвагу»! Две медали! Знаете, за что их давали? А что за нашивки, знаете? Это ранения — легкое и тяжелое да контузия в придачу! Я за Родину кровь проливал! А вы за что мне кровь пускали?! За что?! И кому?! Да вам бежать надо было от меня без оглядки!

Если бы «быки» Стаховского знали, что дело обернется таким образом, они бы бросили доходную работу, уехали из Москвы и занялись сельским хозяйством. Или, по крайней мере, никогда бы и ни под каким видом не зашли в ресторан «Кабинет» и уж, боже упаси, никогда бы не осмелились поднять руку на этого трясущегося всем телом капитана-десантника. Но человеку не дано заглядывать в свое будущее. А «бойцы», «торпеды», «гладиаторы» и прочее «мясо» вообще лишены дара предвидения. Они уверены, что сила и победа всегда будет на их стороне. Что только они будут избивать, калечить других людей, связывать их, засовывать в багажник, пытать и убивать. Предвидеть «обратку» и примерять аналогичную ситуацию на себя никто из них не умеет, иначе эта криминальная профессия перестала бы существовать.

— А теперь ваше время свою кровь проливать! Только за что? За Стаховского?! За эту сучку?! За что?!

Вновь на всех троих обрушился град сильнейших ударов. Прошлые ранения и контузия сказывались: Лютов окончательно утратил контроль над собой, изо рта у него пошла пена. Рябой парень обхватил его за плечи, отвел в сторону и заставил отхлебнуть из фляжки водки. Это подействовало. Крупная дрожь перестала бить сильное тело, Лютов вытер рот платком и отбросил его в кусты.

— Ладно, все, поехали! Федор, Семен, грузите это дерьмо! Избитых бандитов положили на пол, Семен и Федор, взгромоздившись на заднее сиденье, придавили их ребристыми подошвами армейских ботинок. Лютов сел рядом с водителем.

«Лендровер» выехал на трассу и помчался в Москву. Лежащие на полу люди превратились в одно большое ухо, которое ловило каждый звук, чтобы определить, куда их везут. От этого зависело главное: будут они жить, постепенно зализывая раны и восстанавливаясь, или умрут. Шум цивилизации усиливался, и это наполняло их призрачной надеждой.

— А здорово придумали, правда? — вдруг весело обернулся назад Лютов. Сейчас это был совсем другой человек: он находился в хорошем настроении и говорил совершенно спокойным тоном. Только чувствовалась некоторая взвинченность, как у пьяного, который усилием воли взял себя в руки и изображает трезвого. — Догадались палец к рыбам засунуть! Спрашивают все: что с пальцем? Отвечаю: пираньи отъели! А где ты нашел пираний-то? Вот смех!

Лютов действительно засмеялся.

— Я теперь всем объясняю, где нашел пираний в Москве! Ну, хохмачи!

Он засмеялся еще веселей.

— Нет, правда, где могут тебе палец обглодать, будто в Амазонке? Ну где? Ни в жизнь не придумаешь!