Код возвращения

Как-то в гостях у родителей Анны Макс сунул руку под нависший над ванной замысловатый прибор, похожий на смеситель, и обжегся: оказывается, он ничего не смешивал, а параллельно выпускал холодную и горячую струи. Зачем тогда создавать такое чудо техники? Но Анна с улыбкой объяснила: зачем мыть руки под таким краном? Или набирай ванну, или становись под душ, где вода смешивается обычным порядком. Что же тут неправильного? Макс был вынужден согласиться. Все зависит от точки зрения, от логики, от менталитета. У британцев своя логика. Но в своем доме он распорядился установить смесители во всех ванных комнатах.

В конце концов он привык к местным порядкам. Тем более что в главном страна ему нравилась. Спокойная безопасная жизнь, размеренный, неторопливый ритм, никто никуда не спешит, приветливые, доброжелательные люди, материальное изобилие. В Сохо жизнь кипит допоздна, а в других районах после семи улицы пустеют, то же в маленьких городках — люди рано ложатся спать и рано встают, потому что надо работать, зарабатывать на хлеб с маслом.

Макс посмотрел на небо. Легкие волнистые облака медленно наплывали с горизонта. Скорее всего, к полудню пойдет дождь. Макс уже чувствовал в прохладном воздухе его запах.

По чистой, вымытой с шампунем улице прошел сосед справа — мистер Голдсмит с собакой непонятной породы на поводке. В руке он держал перчатки, совок, веник и пластиковый пакет. Это богатый и уважаемый человек, но ему не зазорно убирать за своей собакой. Зазорно другое — гадить на улице! Интересно, какой породы у него пес? Какая-то экзотическая, наверняка жутко дорогая.

Мистер Голдсмит прошел мимо, не повернув головы. Очевидно, посчитал невежливым здороваться с мистером Томпсоном, вышедшим на балкон в пижаме. Думает, что это Макса смутит.

Щелк, щелк, щелк! — дорогая фотокамера с мощным объективом запечатлела лицо Карданова крупным планом. Анфас, профиль, вполоборота. Все, что требуется для опознавательной съемки. Щелк, щелк, щелк.

Беззаботная жизнь в спокойной стране притупила в Карданове навыки опытного оперативника и усыпила инстинкт самосохранения. Поэтому Макс, любуясь пейзажами, размышляя о погоде и нравах британцев, не контролировал прилегающую территорию на предмет опасностей и просто странных событий. И потому не заметил блеска оптики в чердачном окошке дома напротив.

Британцы действительно особая нация. Они чопорны и склонны к снобизму, они считают свой дом своей крепостью, и, между прочим, правильно делают. Но если надо оказать содействие государственным чиновникам, то все условности и предрассудки немедленно отбрасываются в сторону и необходимое содействие гарантируется в полном объеме, даже если оно направлено против твоего ближайшего соседа, ничем не скомпрометировавшего себя за пять лет жизни напротив. Больше того, сосед никогда не узнает об этом факте. Да и вообще никто из посторонних никогда об этом не узнает.

Щелк, щелк, шелк!

На чердаке работали двое мужчин среднего возраста, в одинаковых серых костюмах, плотно облегающих поджарые спортивные фигуры, и красных, в косую серую полоску галстуках. Практически любой обыватель, сколь-нибудь искушенный в жизни, без особого труда смог бы угадать в них сотрудников знаменитого Скотленд-Ярда.

Майк Аркитон работал цифровой фотокамерой. Он был чуть повыше ростом, резок в движениях, а его грубое красное лицо выдавало привычку к работе на улицах, которая даже в спокойном Лондоне бывает сопряжена с немалым риском. Его напарник Стивен Броди держал в руках остронаправленный лазерный микрофон и через наушники прослушивал запись разговора Макса и Анны. Он выглядел более медлительным и мягким человеком, но впечатление это было обманчивым.

— Прекрасная запись! — Броди снял наушники. — Раньше я не верил, что по колебаниям стекла можно разобрать звуки! А как у тебя?

— Наснимал на два альбома, — ответил Аркитон. — А может, и на три.

Он вывел на дисплей камеры наиболее удачный снимок Макса Карданова. Потом рука Майка проворно скользнула за отворот пиджака в просторный внутренний карман. Тонкие, как у пианиста, пальцы с короткими, обрезанными ниже подушечек ногтями выудили увеличенную паспортную фотографию улыбающегося мужчины, наклеенную на розыскную карточку Интерпола. Некоторое время Аркитон сличал снимки, потом взял с подоконника бинокль и приложил окуляры к глазам.

— Он? — коротко спросил Броди.

— Похоже, он. Хотя… И все же, кажется, он. Сам посмотри!

Теперь они вдвоем сличали сделанные снимки с розыскной фотографией и по очереди рассматривали в бинокль ничего не подозревающего Карданова.

— Да, это он. Только здесь он моложе, — кивнул наконец Стивен Броди и задумчиво почесал затылок.

— Симпатичный человек с хорошей репутацией, — сказал он, ни к кому не обращаясь, будто размышлял вслух. — Обычно в международный розыск объявляют совсем других типов.

— Симпатичный, — Аркитон кивнул и вернул бинокль на прежнее место. — Только за ним вооруженный налет в Антибе с кучей трупов и чемоданом украденных бриллиантов. На них и куплен этот дом. Знаешь, сколько стоят дома в этом районе?