Код власти

Ее не обманули: допрос проводился безо всяких «специфических методов воздействия». Пленника не били, ему не угрожали и не пытали – в этом попросту не было никакой необходимости. По особому, косящему, взгляду да по ниточке слюны, тянувшейся от уголка губ, становилось понятно: он под воздействием БП-9. А под БП-9, как известно, еще никто не врал… Лицо пленного казалось смутно знакомым, и, пока его усаживали на стул, а потом – в кресло (со стула он все время норовил упасть, подобно большой тряпичной кукле), она пристально вглядывалась в него. Краем уха она слышала, что БП расслабляет не только психику, но и лицевые мышцы, но собрать эти расползшиеся «пластилиновые» черты воедино, представить, какое у него лицо на самом деле, у журналистки никак не получалось. И все же она наверняка видела этого парня раньше, наверняка видела!

Наконец пленника усадили, двое солдат встали по бокам – скорее всего, не в качестве конвоя, а чтобы предотвратить очередное падение, и офицер, дождавшись кивка штатского, начал допрос:

– Ваше имя?

Лика перевела.

– Мое… имя… Ларри, – тихим голосом произнес пленный: вопрос он воспринял буквально и назвал свое имя, а не имя и фамилию.

– Назови свою фамилию, – сказал офицер, кусая губы.

– Назови свое полное имя, – быстро вмешался штатский, догадавшийся, каков будет ответ.

– Ларри Марк Максимилиан Филиппович Черногорцев, – облизывая губы – постоянная сухость слизистой, еще один побочный эффект применения БП-9, это при вытекающей-то слюне! – прошептал пленный.

Ну, конечно же, Лика знала это имя! Знаменитый Ларри Черногорцев, известнейший в определенных кругах «черный археолог», «гробничный вор», человек, разыскиваемый полициями чуть ли не всех обитаемых планет – разумеется, кроме тех, которые были просто гигантскими заводами или рудниками и никакими «культурными ценностями» за годы колонизации обрасти не успели. «Благородный вор», передававший время от времени свои исключительные находки разным музеям: как поговаривали злые языки, только в тех случаях, когда твердо знал, что не найдет на свою находку покупателя. Она всего лишь раз видела в какой-то сетевой газете его голофото, но запомнила. А не узнала сейчас потому, что симпатичный парень с улыбающейся, слегка жуликоватой физиономией – одно, а идиот, облизывающий сухие губы и при этом пускающий слюни, нечто совершенно иное.

Девушка переводила ничего не значащие – по крайней мере, на ее взгляд – вопросы и подробные ответы на них и думала. Зачем они допрашивают Ларри? Хотят получить доступ к найденным им сокровищам? Но все сокровища давным-давно осели в частных коллекциях. Деньги? Такие, как он, обычно после получения добычи довольно быстро все спускают, а затем бросаются в следующую авантюру. И живут-то они, собственно, не ради денег, а ради самих этих авантюр. Да и вообще, что такое миллионы Черногорцева по сравнению с многотриллионными активами Корпорации?! Честное слово, даже не смешно! Получить доступ к разграбленным памятникам прошлого? Так ведь после Ларри там вряд ли осталось что-то стоящее, да и какая же это тайна, ведь после своих «посещений» Черногорцев обычно сам отправлял в Межпланетное археологическое общество подробнейшие сведения о них. Дура она и еще сто раз дура – да ведь они просто проверяют его! Проверяют даже не в плане, лжет он или нет – под воздействием БП-9 врать просто невозможно, – они проверяют, Ларри ли это на самом деле или кто-то, выдающий себя за него! Ведь то, что он назвался этим именем, еще ничего не означает: мало ли психов, отождествляющих себя с той или иной известной личностью? А им важно, чрезвычайно важно убедиться, что перед ними именно настоящий Ларри.

Задумавшись, Лика чуть было не пропустила следующий вопрос. Офицер бросил на нее странный взгляд, будто хотел о чем-то предупредить. Интересно, о чем?

– Оставьте нас втроем, – неожиданно отрывисто сказал штатский. Солдаты козырнули и вышли; офицер остался.

– Генри, я же ясно сказал: втроем, – с нажимом повторил штатский.

– Но… – Офицер собрался было возразить, но, столкнувшись с ним взглядом, замолчал и поспешно вышел. Возле двери он обернулся и еще раз взглянул на Лику. Что, что он хотел этим сказать? И внезапно она поняла. То, что штатский удалил из помещения всех, могло означать только одно: он надеется получить информацию настолько важную и тайную, что прикосновение к ней может убить. Собственно, даже не может, а наверняка убьет всех лишних свидетелей! К офицеру штатский, видимо, относился с симпатией и просто-напросто его пожалел. Пожалел он и солдат, гуманист хренов, а вот переводчицу? Переводчица – всего лишь разменная пешка в непонятной игре, которой можно и нужно пожертвовать.