Код Вавилона

В стене позади привратника приоткрылась дверь и ненадолго показалась чья-то голова. Потом дверь снова закрылась, а несколько секунд спустя уже трое мужчин с оружием в руках стояли по другую сторону запертой двери.

Их оружие было направлено на Криса, который, широко осклабившись, поднял руки вверх и затем снова опустил. Один из охранников что-то взволнованно говорил в переговорное устройство.

* * *

Хэнк Торнтен взял Джесмин за руки. Она закаменела, но он неумолимо их удерживал.

— Это звучит неправдоподобно, но мыши, которых вы здесь видите, были старые и уже должны были умереть. Но они все еще живут. Хромосома омолодила животных в Дрездене. И здесь это повторилось. Вы это понимаете?

Она кивнула.

— Я — нет. — Торнтен серьезно смотрел на Джесмин. — Я только вижу: это действует. Болезнь печени убьет Маттиаса. Спасенья нет. Ведь ваша сестра уже перепробовала все.

— Чего вы хотите? — взволнованно воскликнула Джесмин.

— Спасти мальчика! — Торнтен сверкнул на нее глазами. — Результаты однозначны. — Его рот приблизился вплотную к ее уху: — Убедите вашу сестру сделать Маттиасу эту генную инъекцию — и мальчик будет жить! Взгляните, как оживились эти древние мыши.

Словно оглушенная, она смотрела на экран и бегающих мышей.

— Вы хотите испытать эту хромосому на Маттиасе, не зная, что из этого получится?

— Нет. — Торнтен энергично помотал головой: — Мы знаем результат! Взгляните как следует. Вы же разбираетесь в этом. Ведь вы правая рука Уэйна. То, что вы видите перед собой, есть результат испытания на животных. Успешного испытания.

— Вы сами знаете, что испытание — еще не все, — стояла на своем Джесмин. — Мышь — не человекоподобное животное! Что вам даст эта спешка? Почему не провести следующие тесты? Маттиас не умрет до завтра. Почему не провести дальнейшие исследования, чтобы выяснить, что за гены таятся в этой хромосоме? Вы ничего не знаете о способе их действия. Вы видите лишь результат, который при другом стечении обстоятельств может выглядеть совершенно иначе. То, что вы задумали, безответственно! — Джесмин закашлялась от волнения и сжала кулаки.

— Но мы же не новички. — Торнтен обиженно скривился: — Как, однако, мало вы доверяете нашим способностям! А ведь вы — одна из нас! И наши лаборатории — на мировом уровне. Вы это знаете! Подумайте, разве бы мы предложили вам нашу помощь, если бы Маттиасу что-то при этом грозило? За кого вы меня принимаете? — Глаза его сверкнули. — Если испытания на животных однозначно успешны, то можно рассчитывать на такой же успех у человека. Это шанс для Маттиаса! Неужели вы этого не понимаете?

— Что дает вам уверенность и право быть таким самодовольным? Я думала, мы несем ответственность за то, что делаем. До сих пор я жила в убеждении, что не может быть того, что вы сейчас предлагаете… — Джесмин дрожала всем телом. — Неужто мы дожили до того, что подобное стало возможно?

— Почему вы так самонадеянны? — Торнтен подался вперед. — Вы обвиняете нас в неблаговидных намерениях там, где мы хотим помочь. Мы верим в наше призвание и в то, что мы изучаем. Что конкретно может пойти не так? Не умерли же эти мыши! Они живы! С молодыми телами! Это просто завораживает. Процесс регенерации затронул все клетки… — Торнтен указал на экран: — По правую сторону — здешние мыши. Когда им сделали укол? — Торнтен слегка повернул голову в сторону зала.

— В воскресенье вечером, — подсказал Снайдер.

— Вот видите, всего два дня — и животных не узнать. Представьте себе, что вы могли бы это сказать через два дня про Маттиаса. Вы же знаете, как плохи его дела и как сильно он страдает!

Джесмин неотрывно смотрела на экран и покусывала губу. Внезапно на нее нахлынули картины отчаяния из прошлого, надежды на спасение Маттиаса, потом новое отчаяние. Нет ли в доводах Торнтена правды, которую она просто не видит?

— Где Анна? — спросила она.

— У сына. Она при нем дежурит. Ему все хуже день ото дня. — Торнтен подчеркивал каждый слог.

— Что она ответила на ваше предложение?

— Ну, она отказывается дать согласие.

— Значит, у нее есть свои основания, — сказала Джесмин с видимым облегчением после сомнений, которые она только что пережила. — Это ее родительское право. Ей и решать.

— Но она не видит, какие шансы открываются благодаря новому открытию.

— Я тоже не вижу. Я научная ассистентка Уэйна, я не эксперт. Но мой здравый смысл подсказывает мне, что все идет чересчур быстро.

— Но вы же понимаете гораздо больше, вы можете лучше оценить шансы. Убедите вашу сестру. Пожалуйста! — взмолился Хэнк Торнтен. — Подумайте: без лечения Маттиас умрет, а с этой терапией у него появляется шанс… Чего тут медлить? Я сделал бы все, чтобы спасти жизнь моего ребенка! А мать Маттиаса делает все? Будьте честны: она боится ответственности, она медлит и увиливает и тем самым наносит непоправимый вред своему сыну. А вы? Будь это мой племянник, я бы ни секунды не раздумывал, чтобы спасти его!

— Нет! Прекратите! — воскликнула Джесмин, почти не владея собой. — Почему вы не применяете другую терапию, запланированную для Маттиаса?

Фолсом откашлялся и провел ладонями по лицу: