Код Шекспира

Джейк отправился в спальню, чтобы снять вчерашнюю одежду, и заметил, что на тумбочке у кровати мигает огонек автоответчика. Он обратил на него внимание только сейчас, и ему стало интересно, кому предназначалось сообщение: ему или журналисту, жившему до него. Он не имел ни малейшего представления о том, как давно горит огонек. Отыскав кнопку «Исходящее сообщение» и нажав на нее, он услышал, как безликий голос назвал номер телефона и попросил звонившего оставить свое сообщение, дальше раздался универсальный сигнал. Джейк нажал на кнопку «Входящие звонки», подождал, когда сменятся настройки, и услышал знакомый голос: «Папа? Это Мелисса. Сейчас ночь вторника, и я хотела тебя поймать до того, как ты уйдешь. Я собираюсь в Лондон. Как долго ты еще там пробудешь? Пожалуйста, позвони мне. Я в университете. Все хорошо. Скоро увидимся. Пока, пока».

В ее голосе прозвучало что-то такое, что озадачило Джейка. Возможно, возбуждение. И что-то еще. Он пожалел, что не знает ее лучше. Что не знал лучше, когда она росла и взрослела. Что все эти годы они были не особо близки.

Движимый чувством родительской вины, Джейк снял телефонную трубку и воспользовался своей карточкой, чтобы позвонить в Калифорнию. В Беркли уже наступила полночь, но существовала высокая вероятность, что Мелисса еще не легла. Ему повезло. Она оказалась дома и сняла трубку после второго гудка.

— Папа? Привет. Ты в порядке? — В ее голосе прозвучало облегчение, что было совсем не характерно для Мелиссы.

— Да, в полном порядке. А почему ты спрашиваешь?

— Просто я немного за тебя волнуюсь. Есть известия о твоем друге профессоре Льюисе?

— Нет, и это меня беспокоит.

— Очень странно.

— Да.

— Ты ведь получил мое сообщение? Я лечу в Лондон.

Это его удивило.

— Детка, я тут не на каникулах. Я пытаюсь отыскать пропавшего человека, который вполне может оказаться мертвым.

— Я знаю. Но мне все равно туда нужно, для диссертации. — Словно почувствовав, что он колеблется, она быстро добавила: — Кроме того, мне неплохо было бы отдохнуть после того, как я столько пахала на Скофилда. Кстати, его работа выйдет на следующей неделе.

Джейк смутно помнил, что ее руководитель должен был выпустить новую книгу и что Мелисса принимала в этом какое-то участие.

— А как же твое преподавание?

— Никаких проблем. Я уже поговорила с деканом, и мне разрешили взять отпуск для научной работы. Кроме того, у меня всего одна лекция, а два аспиранта с нетерпением ждут, когда я оступлюсь или отойду в сторонку. Я с удовольствием доставлю им радость.

— Мелисса, ты уверена, что это необходимо? Я не хочу, чтобы ты ставила под удар свою степень из-за поездки в Лондон. Особенно в ноябре.

— Речь идет не о «поездке», папа, — заявила она с возмущением. — По правде говоря, она может оказаться для меня очень полезной, а кроме того, я смогу встретиться с несколькими людьми. — Она не стала говорить, что хотела бы встретиться с одним конкретным человеком. — А судя по тому, о чем ты рассказал в прошлый раз, мне кажется, что тебе может пригодиться, ну… специалист по литературе. Если ты вдруг забыл, напомню, что это как раз моя область деятельности.

Джейк внутренне возмутился. Разумеется, он знал, что его дочь пишет диссертацию по какой-то там литературе. Однако ему за все время пребывания в Лондоне, даже учитывая то, чем он занимался, ни разу не пришло в голову, что ее может заинтересовать его работа. Не говоря о том, что она станет ему помогать. Раньше такого никогда не случалось. Более того, она всегда с презрением отзывалась о его «дешевой журналистике», называя ее «культурным балаганом». У него в голове тут же зазвучал сигнал тревоги.

— Прекрасно. Вот тебе кое-что, чем ты можешь мне помочь. Что тебе известно о поэте и драматурге Елизаветинской эпохи Роберте Грине?

На другом конце возникла короткая, но все равно заметная пауза.

— Грин? А какое отношение это имеет к доктору Льюису?

— Как раз это я и пытаюсь выяснить. Льюис, похоже, изучал его работы на предмет чего-то, что, возможно, связано с его исчезновением. Так ты его знаешь?

— Я знаю его произведения, — ответила она немного напряженно. — Он был одним из незначительных поэтов елизаветинского театра. Написал довольно странный и мстительно-злобный памфлет под названием «Крупица ума, сторицей оплаченная раскаянием». И несколько пьес, названий которых я не помню. А почему ты спрашиваешь?

— Я читал «Крупицу ума». Мне кажется, она имеет какое-то отношение к исчезнувшей книге доктора Льюиса.

— Папа, это древняя история.

— Для тебя, возможно. Для меня все в новинку. Как ты думаешь, о чем он хотел рассказать в своей книге?

Мелисса снова немного помолчала.

— Папа, я правда думаю, что тебе потребуется помощь, чтобы с этим разобраться, — весело объявила она. — Так что расскажи-ка мне, где ты остановился и есть ли в твоей гостинице свободные номера.

В голове у него снова зазвучал сигнал тревоги.

— Значит, ты поможешь мне найти книгу доктора Льюиса?

— Если только… слушай, давай адрес.