Код Шекспира

— Я об этом не думал. Значит, вы с Десом не были близки. А вы знали, над чем он работал, прежде чем куда-то пропал?

Он снова заметил, что она колеблется и явно нервничает и смотрит влево, чуть выше его плеча. Где-то он читал, что если люди, отвечая на вопрос, глядят вверх и влево, это значит, что они врут.

— Мне очень жаль, — ровным голосом проговорила она. — Я ничем не могу вам помочь.

— Ладно.

Джейку очень хотелось пригласить ее на ланч, потому что он чувствовал: она знает больше, чем говорит. А кроме того, она была чертовски привлекательна.

— Мне правда нужно идти, — сказала она, складывая свои книги и надевая пальто. — Вы хотите спросить что-нибудь еще?

— У вас есть визитка? На случай, если у меня появятся новые вопросы.

— Сожалею, — ответила она, вставая, — думаю, вы можете найти все, что вам нужно, в справочнике.

— Мне смотреть «Паркер»? — крикнул он ей вслед, потому что она уже почти дошла до двери, но уронила перчатки и наклонилась, чтобы поднять их.

— Диана Паркер.

Она подняла перчатки и вышла.

Ну, это уже кое-что. Он сделал у себя пометку, но вовсе не потому, что собирался ей звонить. Он прекрасно понимал, когда его отшивают.

В течение следующих нескольких часов Джейк бродил по коридорам и залам Лондонского университета в надежде найти кого-нибудь, кто согласился бы поговорить с ним о профессоре Льюисе, или хотя бы отыскать намек на то, над чем тот работал. Но ему так и не удалось ничего выяснить.

О докторе Льюисе у него сложилось очень четкое представление. Очевидно, он принадлежал к тем ученым, которые считали себя выше того, чтобы опускаться до банального преподавания. Таким образом, расспросить о нем студентов Джейк не мог. Коллеги Льюиса по факультету изображали неведение относительно того, чем он занимался и где находился, а когда Джейк начинал на них давить, выражали неискреннее сожаление, что профессор пропал, но враждебность, окружавшая его, была такой сильной, что ее можно было потрогать руками. Разговаривая с некоторыми из коллег Льюиса, Джейк чувствовал тщательно скрываемое, но все равно заметное удовлетворение или равнодушие по поводу того, что тот исчез. Все это подтверждало слова Глории Пекхэм о том, что профессор Льюис был в академических кругах парией.

А как насчет физика по имени Бальсавар? Он тоже представлялся Джейку загадочной личностью. Ему удалось узнать о нем, только что он преподает физику и что он иностранец. Уже ближе к вечеру, так и не выяснив ничего существенного, Джейк укрылся от надвигающегося вечернего холода в баре отеля в Блумсбери: симпатичной темной, отделанной деревом комнатке с застаревшими следами дыма на потолке и въевшимися пятнами от пролитого спиртного на полу. Он заказал пиво, исключительно потому, что не смог устоять перед его названием — «Вичвудские ведьмы». Название, достойное самого Толкина, если такое вообще существует в природе. Он испытал странное злорадство, когда обнаружил в вечерних газетах заголовки «Несговорчивый профессор исчез». Статья агентства «Рейтер» сообщала практически все, что ему и так было известно, но он все равно отправился к ближайшему телефону-автомату и набрал «ноль», чтобы еще раз убедиться.

— Соедините меня с лондонской полицией, — попросил он.

Короткий разговор с представителем отдела, занимающегося поиском пропавших людей, не открыл ему ничего нового, и он повесил трубку. Ему показался занимательным и неприятным тот факт, что некоторые коллеги Льюиса знали о его подозрительном исчезновении больше, чем полиция.

Чтобы немного отвлечься, Джейк принялся размышлять о Роберте Грине и попытался вспомнить все, что знал, о Елизаветинской эпохе. К несчастью, картины, которые то и дело рисовало его воображение, не помогали успокоиться: целые флотилии, гибнущие под обстрелами пушек; извивающиеся в огне тела привязанных к позорным столбам, вопящих от боли люди, испускающих последний вздох из своих обожженных легких; священники в черных сутанах, произносящие панегирики, в то время как невинных людей разрывают на части лошади, мчащиеся в разные стороны; топоры, отрубающие головы, которые падают на землю, раскрыв рот в безмолвном крике; виселицы и дергающиеся на них тела. Так в те далекие времена люди расплачивались за свои убеждения.

«Да, кое-что изменилось», — раздраженно подумал он.

Он решил, что пора сделать перерыв в своем расследовании, и заказал еще пива. Затем достал список, который ему продиктовала Глория Пекхэм, и еще раз его перечитал:

Ворон

М. Т.

Оксфорд

ПВЗ

Дознание

В. А.

Апок.

Ламбет

Гоффман

Герберт

«Какого черта! — подумал Джейк. — Чем занимался Льюис?»

Он не имел ни малейшего представления о том, с чего следует начать, и потому открыл новую упаковку мятных конфеток. Он подумал о том, что ему явно потребуется много этих штучек. Либо это, либо операция на желудке. Он предпочитал конфеты.