Код Розы

Бетт отложила папку, потянулась за абверовскими донесениями за тот день и тут же забыла о русском проекте Дилли.

Позже она вернется к этой минуте и закричит в ухо себе тогдашней: «Не забывай об этой папке. Возьми ее прямо сейчас, Бетт Финч. Возьми ее!»

Глава 53

ИЗ БЛЕЯНЬЯ БЛЕТЧЛИ. НОЯБРЬ 1943 ГОДА

Обращаемся к любовникам, забывшим пару дамских трусов с оборочками на берегу озера после предполагаемого страстного свидания: ради всего святого, раздобудьте наконец фальшивое брачное свидетельство и отправляйтесь в гостиницу!

– Еще раз, – велела Маб.

– Мой жених – летчик, его база в Кенте, – выдала заученный текст Бетт, стоя на обледеневшей улице перед узкой дверью в гинекологический кабинет. Вокруг толкались и спешили прохожие. – Для женитьбы ему дали двое суток увольнения перед Рождеством. А я собираюсь заводить детей лишь после войны…

– Лучше скажи, что так решил твой жених, – поправила ее Маб. Большинство врачей подбирали по размеру это противозачаточное изделие только замужним женщинам, но кое-кто, принимая во внимание военное время, оказывал такую услугу и помолвленным. Маб сама приходила сюда почти два года назад, перед свадьбой. («Не думай об этом», – приказала она себе). – Если скажешь, что пока не хочешь детей, тебе начнут читать мораль и ничего не дадут.

– Ясно. – Бетт выглядела настроенной решительно.

Она даже почти не покраснела, когда, вскоре после выписки из лазарета, Маб поймала ее и сказала без обиняков: «Я знаю, чем вы с Гарри занимаетесь. Я думаю, ты дура, но хоть скажи, что вы как-то предохраняетесь». Бетт что-то пробормотала насчет «французских подарочков», и тогда Маб вздохнула: «Есть средства понадежнее». Кто бы мог предугадать, что Бетт станет одной из вертихвосток БП, из тех, кто после шифровальной работы без стеснения выпускает пар по темным углам с любым доступным партнером? Правда, похоже, она не пряталась по углам ни с кем, кроме Гарри. Маб заставила ее еще раз повторить заученный текст для врачей, затем стянула левую перчатку:

– Тебе лучше… позаимствовать вот это. Без кольца доктор не поверит.

Ей было больно снимать подаренное Фрэнсисом кольцо с рубином. Бетт надела его на палец. Казалось, она понимала, чего это стоило Маб.

– Спасибо. Я знаю, ты не одобряешь…

– Меня это не касается, – отрезала Маб. – Если хочешь путаться с женатым мужчиной – ты знаешь, что я об этом думаю.

– Я не стыжусь. – Бетт гордо подняла голову. – И это никому не причиняет страданий.

– Кроме тебя самой, если ты веришь, что все закончится свадебными колоколами.

– Не нужны мне свадебные колокола.

Право же, Бетт была самым странным созданием из всех, с кем Маб доводилось дружить. «А теперь, получается, она единственная оставшаяся у меня подруга». Рядом больше не было ни Озлы, ни девушек-кадетов из Морского корпуса. Большинство прочих женщин в БП, похоже, просто не знали, как вести себя с Маб. От тех, которые, как и она, лишились мужей, женихов, ухажеров, так и веяло горем, и Маб их избегала, а женщины, не пережившие потерь, либо чувствовали неловкость при виде боли, которую Маб не могла скрыть, либо суеверно отшатывались от ее траурного платья, поскольку боялись за собственных близких. То ли считали Маб дурным предвестием, то ли им не нравилось само ее присутствие, но в любом случае старались обходить ее стороной. Все, кроме Бетт, которая теперь уставилась на дверь врачебного кабинета.

– А он и правда предохраняет, этот… колпачок? Лучше, чем, ну, ты поняла… – Бетт покраснела.

– Да, правда. – Маб осеклась. В последнее время ей постоянно снились дети – не девочки, все девочки были Люси, а мальчики. Малыши, рыжеватые, как Фрэнсис, десятилетние, плотные, как Фрэнсис, мальчишки, бегающие с битами для крикета… Казалось, протяни она руку – и дотронется до них, прежде чем они растают в дымке сновидения. Каждый раз Маб просыпалась, разрываясь от тоски по ним.

Бетт исчезла за дверью врача, а Маб отправилась на встречу, назначенную на Трафальгарской площади. Даже в этот морозный зимний день на площади было достаточно влюбленных, которые ждали друг друга под колонной Нельсона, и детей, бросавших крошки голубям.

– Расскажите о вашем муже, миссис Грей.

Как они и условились, журналист встретился с ней у большого бронзового льва с южной стороны памятника. Они поздоровались, потом несколько банальных фраз, и он достал блокнот. Это довольно известный корреспондент – так сказал Маб издатель Фрэнсиса, когда звонил насчет интервью. Пишет статью о Фрэнсисе. Быть может, ее не затруднит ответить на пару вопросов, когда она в следующий раз окажется в Лондоне? Маб предпочла бы жевать битое стекло, чем ворошить при чужом человеке свои воспоминания, но если уж из-за нее наследием Фрэнсиса не стал русоволосый сын, то она готова заставить себя обсуждать его стихи.