Код Розы

Ну мало ли что она находит приятным; работать надо там, куда посылают. Маб поспешила к Одиннадцатому корпусу по посыпанной гравием дорожке, щурясь под бледным весенним солнцем. Скоро день рождения Люси; она договорилась об увольнительной и собиралась съездить с тортом в Шеффилд. К счастью, Люси теперь живет там с теткой – по крайней мере, пока силы люфтваффе продолжают утюжить Лондон. Бедной Люси не нравились ни Шеффилд, ни тетка – у той было четверо своих детей, и ей совсем не улыбалось кормить лишний рот (возражения улетучились, как только Маб пообещала каждую неделю высылать ей часть своего жалованья). Пусть Люси и скучала вдали от дома, но она хотя бы в безопасности. Мать наотрез отказалась уезжать из Шордича, и каждое утро Маб просыпалась с мыслью, не сегодня ли она узнает, что жилище матери разметало бомбой.

– Славно, вот и замена!

Кто-то втянул Маб в Одиннадцатый корпус – это оказался мужчина, которого она помнила по очереди за чаем у киоска, устроенного Институтами флота, армии и авиации. Гарольд… Как-то-там. В новом корпусе было душно и зябко, теснее, чем в Шестом, и отсутствовали перегородки, просто большое помещение, одновременно гулкое и странно тесное. Девушки из Женского королевского морского корпуса выстроились вдоль стены и таращились на чудовищные агрегаты, которые громоздились в центре комнаты.

– Барышни, – обратился к ним Гарольд Как-бишь-его, – познакомьтесь. Эти машины называются «бомбами».

Больше всего они походили на платяные шкафы бронзового цвета – гигантские штуковины, не меньше шести футов в высоту. Спереди топорщились ряды барабанов по пять дюймов в диаметре, с буквами алфавита по краю. В плохо освещенном корпусе «бомбы» выглядели как тролли под мостом или великаны, превращенные солнцем в валуны. Маб застыла, глядя на них в изумлении, а Гарольд продолжал:

– Барышни, вы нам будете помогать взламывать немецкие шифры. А чтобы дело шло быстрее, те из наших ребят, что посообразительнее, придумали вот эти машины. Работать с такими чудищами довольно нудно, при этом требуется предельная точность. Поэтому мне позволили рассказать вам о них немного больше обычного. – Гарольд погладил гигантский шкаф по боку, как собаку. – Каждый шифр предполагает множество возможных настроек шифровальной машины, а пока мы не угадаем эти настройки, нельзя продвинуться в дешифровке. Но вручную выходит очень уж медленно. Так вот, сии монстры здорово ускорят дело, и вы нам в этом поможете. Наши умники будут посылать вам нечто вот такое, – он поднял сложную схему, сплошные цифры и буквы; в Шестом корпусе Маб не видела ничего подобного. – Это называется «меню».

– А почему, сэр? – осмелилась спросить девушка из Морского корпуса.

– Вероятно, потому, что «меню» звучит убедительнее, чем «мы тут вроде что-то вычислили, но сами не уверены». – Гарольд поправил очки. – Итак, смотрите в меню, втыкаете штекер в заднюю панель в точности как на схеме – гнезда должны соответствовать положению в меню. Потом запускаете машину, и пусть она себе пашет. Каждый барабан «бомбы», – он показал на ряды дисков на ближайшей машине, – проверяет тысячи возможных настроек «Энигмы» быстрее, чем любой человек вручную. Барабан подбирает один возможный вариант настройки роторной проводки и алфавитного кольца, а также возможное соответствие для одной буквы с коммутационной панели. Остается всего ничего – проверить еще несколько миллионов миллионов возможных настроек для других возможных вариантов букв с коммутационной панели. Когда машина наконец останавливается, настраиваете проверочную машинку согласно окончательному положению «бомбы», убеждаетесь, что ответ не ложноположительный, ну и так далее. Если оказывается, что он не ложноположительный, сообщаете спецам в соответствующих корпусах, что вы взломали настройки для этого ключа. А потом втыкаете штекеры согласно следующему меню и новому ключу. Вопросы есть?

«Еще бы их не было», – подумала Маб. Но здесь не было принято задавать вопросы; в БП полагалось промолчать и пробовать справиться самостоятельно.

– Мисс Чурт и кадет Стивенс, вот ваша машина. Кто-то окрестил ее Agnus Dei[40], можно просто Agnus.

«Агги», – уже с неприязнью решила Маб. Задняя панель машины выглядела так, как если бы корзинку с вязанием скрестили с телефонным коммутатором, – бесчисленные висящие штекеры и длинные багровые косы переплетенных проводов, похожие на спутанную пряжу, змеились между рядов букв и цифр. Стивенс казалась не менее озадаченной, чем Маб.

– Я записалась в Морской корпус, потому что думала, меня пошлют куда-то за моря, где будет красивая жизнь, – прошептала она на ухо Маб, пока Гарольд показывал, как с помощью пинцета распутывать кусочки проволоки. – На Мальту или, скажем, на Цейлон. И лейтенанты будут мне там подавать коктейли. А вместо этого барахтаюсь в проводах посреди Бакингемшира!

– Выбраться отсюда не так уж просто, – ответила Маб, не отрывая глаз от «Агги». – Из БП переводят только беременных или сумасшедших – выбирай, что тебе больше по душе.