Код Розы

Маб его проигнорировала. На полу валялась затоптанная грязными ботинками газета – на ее кричащие о катастрофе в районе Дюнкерка[21] заголовки Маб тоже старалась не смотреть.

«Дальше наша очередь». Так сказала мать Маб, когда пала Дания, пала Норвегия, пала Бельгия, пала Голландия – они падали одна за другой, будто безудержно катящиеся по склону булыжники. А потом пала даже Франция, черт ее подери! И миссис Чурт стала уж совсем трагически качать головой. «Дальше наша очередь», – говорила она всем, кто был готов слушать, и Маб чуть ее не убила за это. «Ма, а может, перестанешь вечно болтать о немцах-убийцах, немцах-насильниках и о том, что они с нами сделают?» Ссора вышла ужасная, а за ней последовала еще не одна и не две: Маб тщетно пыталась убедить мать уехать из Лондона вместе с Люси. «Хоть ненадолго», – уговаривала она, а мать отрезала: «Шордич я покину только вперед ногами».

В тот раз они так жутко разругались, что Маб даже почувствовала облегчение, получив неделю назад странную повестку на работу в Бакингемшире. Люси так и не поняла, что Маб уезжает, и когда сестра этим утром крепко обняла ее на прощанье, малышка склонила головку набок и сказала: «До вечера!» – как обычно.

«Нет, нынче вечером мы не увидимся, Люс». Маб еще ни разу не проводила ночь вдали от сестренки. Конечно же, она приедет в Лондон первым же поездом, как только получит выходной. Какой бы ни оказалась эта загадочная работа, даже там должны быть выходные, пусть и война. А ведь не исключено, что условия в… как бишь называется этот городок? – словом, вдруг жилье окажется настолько приличным, что удастся перевезти туда, за город, всю семью. Лучше уж жить в глуши среди полей и зелени, чем в Лондоне, который вот-вот начнут бомбить… При мысли о бомбежках Маб вздрогнула и вернулась к «Ярмарке тщеславия». Бекки Шарп тоже как раз получила работу за городом, куда и направлялась, не особо волнуясь о том, что в ее страну вот-вот вторгнется враг. Но в те времена Британии угрожал всего лишь Наполеон, а у него ведь не было треклятых «мессершмиттов»…

– А тебя как звать, красотка? – Любвеобильный сосед переключился на миниатюрную брюнетку в пальто с меховой оторочкой. Его пальцы снова завозились в кармане. – Ну хоть улыбнись, ух ты мой симпомпончик!

Брюнетка залилась ярко-розовым румянцем и подняла глаза от книги. Маб колебалась – может, вмешаться? Обычно она твердо держалась лондонского правила «не суй нос в чужие дела», но брюнетка выглядела слишком уж нежной фиалкой. Собственно, именно такие особы вызывали у Маб помесь легкой досады и зависти – дорогая одежда, холеная кожа (автор дамского романа назвал бы ее алебастровой), невысокая ладная фигурка, о какой мечтает каждая женщина. Мужчины таким прохода не дают. Словом, типичная дурочка-дебютантка из благородных, наверняка с детства ездит на пони, заполучить образованного мужа с деньгами ей раз плюнуть, а больше она, конечно, ничего не умеет и ни на что не годится. Любая девушка из Шордича в два счета разделалась бы с купейным ловеласом, но эту сладкую печеньку вот-вот схрумкают.

Маб решительно уронила на колени «Ярмарку тщеславия», злясь и на приставалу, и на беззащитную брюнетку, которую приходится спасать. Но не успела она даже завести привычное: «Эй ты, слышь!» – как брюнетка заговорила:

– Бог ты мой, вот так холм у вас в штанах! Впервые встречаю нечто настолько очевидное. Обычно на этом этапе проделывают всякие фокусы с собственной шляпой.

Рука мужчины замерла. Брюнетка склонила голову набок. Ее округлившиеся в притворном удивлении глаза были сама невинность.

– Что-то случилось? – продолжала она. – Или, может быть, вам больно? Парни ведут себя ужасно странно, когда дело доходит до такого. Стонут и вообще изображают страдания. Понятия не имею, с чего бы…

Физиономия соседа по купе уже успела приобрести цвет зрелой свеклы. Маб заметила, что руку из кармана он выдернул.

– Нет, серьезно, быть может, позвать врача? Вы выглядите очень неважно…

Мужчина бросился вон из купе, что-то невнятно бормоча.

– Скорейшего выздоровления! – пожелала ему вслед брюнетка и взглянула сияющими глазами на Маб. – Вот и все!

Явно довольная собой, она закинула ногу на ногу, демонстрируя шелковые чулки.

– Чисто сработано! – вырвалось у Маб. Значит, не такая уж это нежная фиалка, пусть и выглядит едва на восемнадцать. – А я, когда надо избавиться от подобных типов, либо окатываю ледяным взглядом, либо пинаю в голень.

– У меня ледяной взгляд не получается, хоть плачь. Просто не выходит казаться разгневанной – мужчины заявляют, что я выгляжу просто очаровательно. Ничто так не выводит из терпения, как уверения, что ты очаровательна, когда на самом деле клокочешь от ярости. Вот вы другое дело – высокая, брови, как у императрицы, и глянуть, должно быть, можете сердито? – Она замолчала, явно ожидая демонстрации.

Маб хотела вернуться к книге, но не удержалась: выгнув бровь, она холодно посмотрела сверху вниз и презрительно приподняла верхнюю губу.