Код розенкрейцеров

Пожилая женщина, которая в прошлый раз открывала Валере, внесла поднос, поставила его на невиданный доселе Валерой столик на колесиках и, не говоря ни слова, удалилась. На подносе стояли две фарфоровые чашечки с кофе, на блюде лежали бутерброды с ветчиной, сыром и черной икрой.

– Закусите, – кивнула на поднос Елена.

Валера, конфузясь, потянулся к бутербродам. Рука его замерла в воздухе, не зная, какой выбрать. Наконец он взял тот, что с сыром, и, стараясь не ронять крошки, стал по-кроличьи жевать его.

Хозяйка между тем нервно ходила по комнате, потом закурила, отошла к окну и стала смотреть на улицу.

Кое-как проглотив бутерброд, Валера кашлянул. Она обернулась.

– Так вот, – словно возобновляя прерванный разговор, сказала Елена, – в прошлый раз вы спрашивали меня о Пеликане…

Валера кивнул.

– И тогда я не стала вам говорить, зачем ездила к нему в Забудкино. Что он мне сообщил… Кстати, вы видели его? Он еще жив?

– Умер.

– Ах так! – она помолчала.

– Я был в том доме, где он некогда обитал. Сейчас там проживают дачники. Один историк, преподаватель местного педвуза, с женой и детьми. И представьте себе: этот педагог случайно обнаружил дневники Пеликана.

– Неужели?! Они у вас?

– Увы, – расстроенно произнес Валера, – горе-исследователь передал их другому чудаку. Сегодня я весь день разыскивал этого человека, но безрезультатно.

– Кошмар! – ужаснулась девушка. – Но, во всяком случае, он рассказал вам о содержании дневников?

– Очень приблизительно. Тетради исписаны по-немецки. А, как я понял, он не очень владеет языком. Вдобавок, по его утверждению, часть текста зашифрована. Речь как будто идет о перевозке неких детей из Праги сюда, в Тихореченск… Я вам уже об этом, по-моему, говорил.

– О детях? А как их фамилия?

– Десантовы. Что-то вроде этого.

– Да-да. Вы меня в прошлый раз спрашивали, не знакома ли мне эта фамилия. – Она вновь заходила из угла в угол.

Валера недоуменно следил за ней. И чего она так взволновалась?

Странное поведение хозяйки дома произвело на него совсем неожиданный эффект. Валера вдруг почувствовал себя легко и уверенно, как будто и не краснел несколько минут назад, словно нашкодивший школьник.

Он потянулся к блюду, взял с него бутерброд с икрой и принялся неторопливо жевать, вовсе не обращая внимания, чавкает или нет, следом уплел еще один, потом допил свою чашку с кофе и, увидев, что хозяйка к своей и не притронулась, опустошил и ее. Теперь он с некоторой даже снисходительностью смотрел на метания Елены, ощущая себя хозяином положения.

– Так что же ты хотела мне сообщить? – наконец произнес он, совершенно непринужденно перейдя на «доверительный» тон.

– Я? – Девушка, казалось, только что вспомнила о своем госте. – Ах да. Семейная тайна… И теперь, когда о ней может узнать еще кто-то…

– Что уж за тайна такая? – с легкой насмешкой произнес Валера. – Государственная, что ли?

– Вы, по-моему, выбираете неверный тон для беседы со мной.

– Но ведь ты сама меня пригласила. Я, понимаешь, не напрашивался. Но если не желаешь говорить… – Валера поднялся. – Большое спасибо за угощение.

– Нет, подождите! Ваше сообщение, что дневники Пеликана попали не в те руки, совершенно выбило меня из колеи. Вы – человек серьезный, вам можно доверять, а тем, в чьи руки попали дневники? Они что за люди?

Валера пожал плечами:

– Понятия не имею. Скорее всего любопытствующие. Дачник этот… Убог, трусоват к тому же. А второго я не знаю. Только просмотрел его дело в архиве. Из эмигрантов. Харбинец. Белогвардеец, похоже. Вернулся в СССР несколько лет назад. Член масонской ложи. В общем-то смутная личность.

– Я так и знала! – воскликнула Елена. – Теперь он будет нас шантажировать.

– Да чем шантажировать?! Что ты все вокруг да около? Кто ему позволит шантажировать советских людей? Да его самого в любой момент можно упечь куда подальше. Главное – найти его, подлеца. Без этого все дело встало. Но я найду обязательно. Так чем шантажировать?

– Хорошо, я расскажу. – Елена села на диван напротив Валеры. Ее бледное лицо выражало отчаяние, глаза поблескивали, и Валера вновь испытал неопределенное томление. Хотя почему неопределенное? Очень даже определенное. Ему хотелось повалить эту красотку на диване, задрать ей подол и… Он чувствовал: в эту минуту она в его власти. Но только он представил эту сцену, как вновь смутился и впал в прежнюю неуверенность. Язык внезапно окостенел, ноги задрожали, под ложечкой засосало… Красивая девушка была совсем рядом, стоило только протянуть руку. Нежный аромат незнакомых духов кружил голову, следопыт млел.

– Дело в том, – вовсе не замечая его состояния, начала Елена, – что мы с братом вовсе не Донские. Потрясающую новость и сообщил мне Пеликан. Это произошло три года назад. Я поехала к нему в Забудкино, именно в тот убогий домишко, где он доживал свои дни.

– А кто же вы? – удивился Валера.