Код розенкрейцеров

– Здравствуйте, – начала Елена, – Я – Донская…

Катя кивнула головой.

– Нам необходимо поговорить.

– Иди ложись, – скомандовала Катя брату, – и не высовывайся.

– Познакомишь? – не отставал Валек.

Катя усмехнулась.

– Скорее всего придется, но пока ты нам мешаешь.

– Удаляюсь, удаляюсь… – он понимающе закивал.

– Я вас слушаю, – обратилась Катя к Донской.

– Дело в том, – начала Елена, – что мой брат…

Минут десять она рассказывала о произошедшем и возможных последствиях. Катя молчала, уставившись взглядом в стену, потом перевела глаза на гостью.

– Я этого парня не убивала, – сказала она ровным голосом. – То, что вы рассказали, вообще похоже на бред. Я не совсем понимаю, почему вы пришли именно сюда. Если вы меня обвиняете, то обратитесь в милицию, что касается какого-то сотрудничества, то я опять же не понимаю, о чем идет речь.

– Может быть, лучше вам самой встретиться со Станиславом? – искательно произнесла Елена. – Он очень просил. К сожалению, самостоятельно ходить он не может, а то бы непременно пришел сам. Я вас очень прошу!

– Встретиться… – задумчиво произнесла Катя. – К сожалению, времени у меня в обрез. – Она взглянула на настенные часы. – Скоро придет с работы муж, и ребенка нужно забрать из яслей…

– А если вечером? – почти умоляюще сказала Елена. – Ситуация действительно достаточно серьезна.

– Вечером? Хорошо, я приду к вам в половине восьмого. Давайте адрес.

Точно в назначенный срок она стояла перед дверью, за которой обитали Донские. Отворила старуха, и Катя ее сразу узнала, хотя до того ни разу не видела. Но образ, воспринятый из сознания Валеры Жданко, оказался настолько четок и объемен, что, встреть Катя ее на улице, тотчас бы выделила из толпы. Она прислушалась к старухе. Но та, похоже, была наглухо запечатана. Конечно, можно было попробовать расколоть ее, но не сейчас же. Ладно, посмотрим, что дальше будет.

Она прошла внутрь, огляделась.

Да, живут шикарно. Ей не снилось такое. Просто не верится, что подобные хоромы могут принадлежать одной семье. В душе родились зависть, досада, наконец, злость. Она отлично поняла потаенные мысли этой красотки Донской. Плохо скрытая неприязнь, пренебрежение, а над Вальком та просто покатывалась со смеху. Но в то же время еще глубже гнездился настоящий страх, даже ужас. Поэтому, собственно, Катя сюда и пришла. Но теперь она снова заколебалась, правильно ли поступила. Впрочем, отчего бы и не прийти.

Из-за портьеры выпорхнула Елена.

– Замечательно, что вы все-таки выполнили свое обещание. Идемте за мной.

«Сколько же здесь комнат? – удивлялась Катя, идя по длинному коридору. – Не три, а, похоже, больше».

– Нам сюда, – толкнула Елена дверь.

Здесь было довольно тесновато и сумрачно. Вместо электричества почему-то горели свечи. «Жути нагоняют, что ли», – насмешливо подумала Катя. В углу в инвалидном кресле сидел паралитик. Катя тотчас почувствовала, какой силой наделен этот человек. Очевидно, не меньшей, чем сама. Она давно поняла это и внезапно отчетливо осознала их взаимную близость.

Станислав был донельзя худ, имел заостренное лицо, туго обтянутое желтоватой кожей, тонкие синеватые губы, поблескивающие в пламени свечей глаза. Она прислушалась к парню. Ни злобы, ни неприязни, только любопытство.

– Мне остаться? – спросила Елена.

– Ты нам не нужна, а вы садитесь. Екатерина, если не ошибаюсь?

Катя кивнула.

– Я бы мог и сам к вам приехать, – сказал Станислав, – но на коляске, с нянькой… Ничего хорошего из этого бы не вышло. Так что пришлось пригласить вас сюда. Чувствую ваше недовольство. Сестрица, конечно… и все это, – он показал рукой на стены. – Так сказать, классовая неприязнь, или ненависть? – Станислав хмыкнул.

– Давай на «ты», – перебила его Катя.

– Конечно.

– И, если можно, ближе к делу.

– Да-да. Итак, мы как будто знакомы, пускай заочно, но сталкивались. С этим парнем нехорошо получилось, но я вовсе не хотел…

– …убивать его, – докончила Катя. – Но все-таки убил.

– Я не убивал.

– Возможно, намеренно и нет, но именно твои действия привели его к гибели.

– Как и твои.

– Но эти номера с бабкой…

– Ладно, что было, то было. Проехали. Давай теперь о другом. Его смерть, конечно, так не оставят. Приедут. И не разбираться, а скорее всего уничтожить нас.

– Но…

– Ты сомневаешься?

– Это один из вариантов.

– Возможно, но наиболее вероятный. – Он скривился. – Я, конечно, калека, мне что. Но остальные: Ленка, вы…

– С чего это вдруг ты расчувствовался?

Станислав вздохнул.

– Я, конечно, не ангел, даже, скорее, наоборот. Но сострадание иной раз стучит и в мое сердце. Высокопарно? А, может, думаешь, струсил? И это есть. Но, главное, мне хочется дознаться, что все означает и для чего затеяно. Ты сама-то что по этому поводу думаешь?