КОД ПРЕДАТЕЛЬСТВА

Девушка не просыпалась. Ресницы дрогнули, перевернулась чуть, осыпались ландыши. Сороки могли увидеть. Соловьи. Мог увидеть выхухоль нескромную во сне нимфу. Прикрыл её Артур губами. Лицом. Почему-то даже слеза у него выкатилась, скатилась, упала сразу на тело девушки, горячая; смело, непредсказуемо упала, обожгла не загоревшую среди смуглости кожу, где-то у выпирающей косточки на краю живота, пахнущего ландышами.

______________________________

1 – Горбачевский – интеллигент города Актюбинска

Артур сорвал с себя свою киску-галстук...

Может, это был сон на двоих. Для двоих. Слов таких никогда никому не говорил Артур. Он даже их не знал. Они родились и выплеснулись в горячечном любовном шёпоте. Девушка, не открывая глаз, ответила ему. Любимый! - много раз тихо вскрикивала она и почему-то плакала.

После она даже не захотела взглянуть на цветы, на Артура. Она сделала вид, что спит дальше, что даже не просыпалась. И лицо её сначала сделалось другим, не таким, каким оно было у неё, любимой. Да, да, чего уж тут скрывать через обиняки и экивоки, ведь шила в мешке не утаишь. Потом, как догадываемся мы, но Артур ещё ни о чём не подозревал - потом лицо девушки стало странно морщиться, и мелкие кровянистые полоски, трещинки побежали от лица по телу. Плесенью покрылось белое платье, истлело на глазах, кости скелета проступили сквозь оседающую, распадающуюся плоть.

У Артура все волосы встали дыбом. Он первый раз в жизни видел такое. Позабыв, что стал мужчиной, он вскочил и кинулся прочь, куда глаза глядят, они глядели, куда попало. Артур даже не нацепил своего галстука, он забыл про него, не говоря о фирменных шортах. Он упал возле какого-то сарая. Упал, потому что устал. Потому что не мог больше бежать. Он не мог больше кричать. Сквозь кусты, без тропинок, вслепую, с ужасом, сквозь ужас, он бежал, и ещё кричал, оказывается.

Когда Артур упал, он уснул. Сразу крепко, провалившись подальше от ужаса в небытие. Было вздыбившиеся волосы его, успокоились. Улеглись. Дыхание установилось. Сон всё лечит. Время всё лечит.

Красивый, у какого-то сарая лежал, спя, как будто упав на бегу, но, успокоившись, лежал во сне прекрасный, как юный греческий бог, молодой, будто всё ещё впереди, Артур...

6.06.97г.

* * *

Никто не мог подумать, что, спустя годы, Машкович действительно станет кинорежиссёром. Великим. Сначала из Актюбинска (республика Казахстан) он уехал в Израиль, потом - в Америку. Его фильм "Эстафета" получил неожиданное признание. В Каннах ему (неизвестно за что) присудили Золотую пальмовую ветвь, в Голливуде - пять Оскаров.

Машкович, которого никак нельзя было упрекнуть в недостатке бредовых идей, решил найти старого друга и соратника Сашку Чернухина и доснять-таки с ним т о т фильм. Самый первый. Самый дорогой, потому, наверное, и памятный Машковичу.

Сашка уже собирался в Германию. После того, как его, трезвого, избили в суверенном вытрезвителе, он сразу же согласился на уговоры тестя и мигом подготовил все документы.

Друзья опять встретились в гараже и опять выпили. И снова каких-то 4 - 5 дней отделяли их от решающего дня съёмок, а потом, естественно, от всемирной славы. Машкович припёр из своей Америки кучу техники, все номера гостиницы "Илек" были превращены в уборные, и их забили гримёрами, каскадёрами и парикмахерами. Лучшую проститутку для Сашки Чернухина выписал из Лос-Анджелеса Машкович. Она, к тому же, была ещё и киноактрисой.

Но тут в местные властвующие структуры, из самых властных верхов, обвалился документ, который вне закона поставил в городе Актюбинске фильмы Спилберга, Тарантино и... Машковича. И, если раньше кто-то ещё путался в разграничении эротики и порнографии, то умный документ теперь всё чётко разграничил. Если в фильме длина мужского пениса у артиста не превышала семи сантиметров, то он относился к разряду эротических и допускался к просмотру в закрытых аудиториях. Жаждущие острых ощущений эротоманы должны были предъявлять на входе страховое свидетельство, справку из психдиспансера, справки об оплате коммунальных услуг и налога на эротическое кино. Залы для просмотра рекомендовалось устраивать отдельно для мужчин и женщин, со специальными бытовыми комнатками.

Появление на экране, даже бездействующего, пениса, длиной свыше семи сантиметров, определяло жанр картины, как порнографический, а её авторы, хранители и исполнители автоматически становились отпетыми уголовниками, по которым враз, наперебой, стали плакать все неприватизированные тюрьмы.

Машкович сгоряча предложил Чернухину укоротить себя до эротики и фильм всё-таки снять. Пристал к нему с линейкой, хотя и так было видно, что обрезать придётся много. Искусство, конечно, требует жертв, НО НЕ ТАКИХ ЖЕ - сказал Сашка. - Мне, Валюха, через пару недель в Германию, языка не знаю, специальности нет, надо же как-то, хоть первое время, сводить концы с концами...