КОД ПРЕДАТЕЛЬСТВА

И так она приходила потом до тех пор, пока всё у них с Олегом не наладилось.

А ещё годом ранее Лана отдала мне свою невинность. Да, - вот так вот, - бери, пожалуйста! К её потере она была давно готова и, оказывается, чуть ли ни с первого дня нашего знакомства, уже принимала противозачаточные.

Ну, я не то, чтобы сразу накинулся и взял. Я так не могу. И что толку потыкаться в тело девушки, если женщина в ней ещё спит? Я стал будить в Ланке женщину. Будил по-ленински: шаг вперёд, два шага – назад. После свиданий она становилась, как выжатый лимончик – обессиленная от ласк. Тихая. Нежная. Благодарная. И – невинная.

Мы целовались полуодетыми, потом - совсем обнажёнными. И однажды, совершенно естественным и незаметным образом оказавшись между Ланочкиных ног, я позволил себе провести кончиком головки там, по ослизлым губкам.

А в нашу следующую встречу, я уже в губки головку слегка окунул.

И в каждое последующее свидание я, делая осторожные поступательные движения, погружался чуть глубже, но – не более сантиметра.

Потом, чего, впрочем, и следовало ожидать, все-таки как-то не сдержался и, так сказать, одним махом ушёл в Ланочку весь. И многократно, грубо, совсем потерявши над собой контроль, эти махи повторил.

На простыню капнуло несколько капелек крови. Почему не раньше? Не знаю.

– Я теперь твоя любовница? - прикрыв большой пухлой грудью обмякшее орудие моего преступления, и трогая пальчиком красные пятнышки, - спросила меня Лана.

А, до этого, выходит, мы в салон красоты играли: в конце наших целомудренных встреч я разбрызгивал на Ланочку вскипающее семя, а она его по-хозяйски втирала в кожу груди, живота, лица (если попадало и туда). Она считала, что это весьма полезно для здоровья.

Я и сейчас смотрю на неё, на Ланку – самоуверенную, нахальную, стильную, смотрю на её персиковые щёчки, личико… Наверное, курс косметических процедур молодая женщина проходит регулярно.

Наконец, Ланка досказала свою историю про выдру и Олега. В общем, за волосы она его потаскала, в лицо ему всё, что о нём думала, высказала, и лицо поцарапала.

Ланка вскакивает с кресла и пружинисто, как кошка, проходит по кабинету. Что-то ёкает у меня в груди, но я говорю себе: - Саша, спокойно, всё равно у неё ничего сегодня не выйдет.

На улице апрельская весна. Вот-вот наступит тепло, но пока трудно определиться в выборе одежды. Не понять – это весна с оттенком лета, или же вдруг из-за многоэтажки может дунуть ветер, а с ним и дождь, и мокрый снег…

И Ланка, видимо, пришла ко мне, чтобы посоветоваться, что сейчас удобнее носить. Она опять проходит по кабинету, остановившись, кружится и спрашивает – можно ли уже ходить в таком коротком? Расклешённое платье послушно разлетается. Тонкие тёмные колготки. Сквозь них успел заметить элегантные белые плавочки. Носят ли белое под тёмными колготками?

В джинсах у меня возникло опасное шевеление. Нет, Саша, не выйдет у неё сегодня ничего.

Ланка морщит нос: и почему у тебя нет здесь зеркала? Открывает дверцу шкафа, находит зеркало и пытается прикинуть, насколько ещё можно укоротить платье. Приподнимая его край чуть выше, - Ах! - нет, - видно трусики. То – чуть ниже. И тогда опять хочется покороче.

Хорошие ножки, что ни говори.

Это становится невыносимым. Мои плавки сейчас треснут. Если бы не джинсы, их бы сейчас, точно, разорвало. Нет, наверное, и джинсы сейчас не выдержат…

Ланка опять плюхается в кресло.

– Нет, Саша (это я себе).

– Иди сюда (А это уже Ланка).

Наши глаза встречаются. Всё. Я иду к Ланке, как к удаву кролик. И, конечно, как и кролик, чувствую, знаю наперёд всё, что произойдёт дальше.

Ланка привычно, со знанием дела, расстёгивает мне ремень, дёргает молнию и освобождает напряжённого, скрюченного узника. Распрямившись, он ударяет её по щеке. Ланка в ответ ему улыбнулась и поймала разбухшую головку своими, уже далеко не девственными, губами.

Да, тут ей, пожалуй, равных не найти. Ланка делает невозможное.

Опять сладко в ней погибая, я подумал: или у неё такой глубокий рот, или я до смешного какой-то недоросль – Ланка, не морщась, впускает меня всего.

И раньше, когда на неё потом смотрел со стороны, мне казалось, что конец мой в таких случаях должен приходиться где-то на уровне желудка. И, если на нём закрепить видеокамеру, то параллельно можно получить подробную информацию обо всех его, желудка, заболеваниях. Хотя, какие там, у Ланки, в её возрасте, заболевания.

Но к идее закрепить видеокамеру она отнеслась с интересом. И даже капризно настаивала. Не обязательно, чтобы совсем миниатюрную.

Но только чтобы потом - не в желудок.

Вот и всё. Сцена в кабинете закончилась. Через несколько минут Ланка уже как будто про меня забыла. Опять достала зеркальце, губную помаду. Подкрасила розовым свои половые губки, припудрила носик.