Код имплементации: 40. Часть 2

Под ногами мерно вибрировал пол – контейнер поднимался по транспортерной ленте. Сабо чувствовал головокружение, слабость то и дело отбрасывала в полуобморочное состояние, когда вроде и слышишь, что происходит вокруг, но не осознаешь этого. Когда цвета сливаются в один монотонно-серый, а звуки рассыпаются мелким крошевом. Он позволил себе расслабиться.

Контейнеры собираются на почтовике.

Нужно дождаться взлета, тогда выломать стенку контейнера – в точке крепления с крышкой, например, – и выбраться наружу. Далее найти спецовку грузчика (этот пункт можно было бы пропустить, если бы он не провонялся лианиновой сывороткой) и затеряться в технических помещениях до стыковки с разгрузчиком. Там он смешается с другими работягами, выберется наружу. И подаст весточку домой.

Мать сможет его вытащить из любой дыры, в какой бы он не оказался. Такое не раз было. Отца сейчас нет. Но наверняка решением совета рода главой семьи назначен дядя, Итиль Сабо. С ним связаны самые тревожные и самые сладостные воспоминания – недели на эспаде Фиата, ласковые океанские волны, запах солнца и открытых возможностей. Дядюшка Итиль не оставит его.

Паль Сабо кивнул своим мыслям, опустился на дно контейнера и, плотно скрестив руки на груди, прислонился спиной к стенке, задремал. Ему снился дом, крик тупоносых чаек, терпкий ветер. Тревожил только почти забытый образ. Синие глаза, яркие, удивленно-распахнутые. Ее звали Надя. Ее привезли с Земли, когда ему исполнилось шестнадцать – время жажды, новизны, необузданной смелости и веселья. Дядя Итиль разрешил играть с ней. И Паль заигрался.

Понял это, когда сине-бирюзовые глаза распахнулись от ужаса и померкли. Когда мягкий, податливый рот искривился, захлебнулся беззвучным криком. Но зато он знал, как тонка их кожа, как чувствительна. Знал, как сделать больнее.

Сердце сжалось, забилось тяжело – это был нужный опыт, хоть у отца с дядюшкой и возникли проблемы с Советом. Он вызвал из памяти другой образ. Яркий. Болезненно-свежий. Пахнущий пряно диковинными травами.

Этой твари еще предстоит узнать, на сколько у него умелые и опытные руки. Жаль, ей это вряд ли понравится…

Он плотно сжал челюсти, давя подступившую к горлу ненависть, плотную, осязаемую на вкус. Открыл глаза.

Контейнер не двигался уже больше получаса. Наверняка погрузка завершилась.

Сабо прислушался: тихо. Только усыпляюще гудела система фильтрации.

Он пошевелился, встал внутри короба. Приставив ухо к пластиковой стене, замер: в самом деле, ни голосов, ни шелеста погрузчика, ни грохота механизмов. Аккуратно надавив на крепление крышки, чуть оттянул его в сторону и резким движением выдавил из пазов. Замок глухо ударился о пол с внешней стороны. Сабо провел пальцами вдоль шва, нащупал второе крепление, так же выдавил его и сбросил вниз. Затаившись, прислушался – вдруг грохот привлек чье-то внимание?

Но снаружи контейнера было тихо.

Молодой креонидянин усмехнулся и приподнял угол крышки.

Подхваченную будто вихрем, ее вырвало из рук, с силой отбросило в сторону. Сабо не успел сообразить, что происходит, как чьи-то руки бесцеремонно подхватили его за шиворот и подмышки, вытянули из контейнера, чтобы тут же бросить на пол.

Темное покрытие, темно-коричневые, давящие стены, сухой воздух, от которого сразу стала чесаться и трескаться кожа. Он не в грузовом трюме, это точно. Сабо мотнул головой, посмотрел назад, туда, где по его представлениям должен был быть контейнер. Но взгляд наткнутся на голенища черных армейских сапог. Его рванули вверх, насильно заставили подняться.

Четверо клириканцев в форме – Сабо без труда разглядел нашивки Центрального аппарата ведомственной охраны. Сердце пропустило удар, сжалось до размера молекулы, в висках полыхнула догадка: это клириканский спецборт.

– Фамилия, имя, звание, – коротко приказал сообщить один из офицеров.

– Сабо. Паль Сабо, навигатор первого ранга, линкор «Сциона»-12-27, станция приписки Эанот, – прохрипел он, оправил воротник арестантской спецовки. – Где я?

За спиной прошелестели двери, впустив фигуру в черной мантии. Медленные тягучие движения, ткань струилась маслянисто, тяжело. Сабо никогда не видел его прежде, но безошибочно узнал. Достопочтимый Грацц Ирган. Сердце в груди сжалось от предчувствия.

Почтенный клириканец остановился напротив, неторопливо сбросил с головы капюшон, оголив совершенно лысую голову в желто-коричневых струпьях.

– Ты – сын Рота Сабо? – спросил сухо.

Паль сглотнул, опустил глаза.

– Да, – тихо прошептал.

– Хочешь знать, как погиб твой отец? – безжалостно поинтересовался.

Сабо поднял на него прозрачные глаза, закусил губу:

– Нет.

– И отомстить не хочешь? – серебристые рептилоидные глаза, казалось приближались, поглощая. Казалось, слова произносятся уже прямо в его голове.

– Месть – это то, что заставляет меня быть здесь.

Грацц вскинул голову, посмотрел холодно: