Код имплементации: 40. Часть 2

– Ваши сообщения Совету настораживают, – тихо протянул Грацц. Он вообще говорил тихо, едва открывая рот. И все больше напоминал церианцу старую облезлую змею. Тем более опасную, чем более старую и облезлую. Клириканец, пошамкав губами, продолжил: – Закрытые части отчетов еще более тревожны. Я готов слушать вас. Чтобы помочь. Мир еще не был так хрупок как сегодня.

Теон изогнул бровь. Внутренний следователь насторожился:

– Следствие продолжается. Я не могу распространяться, чтобы успокоить вас и поделиться информацией, предназначенной для внутреннего пользования, – уклончиво отозвался Теон.

Клириканец презрительно скривил губы, медленно опустил глаза:

– Я не прошу вас нарушать Протокол…

– Рад.

– … и между тем надеюсь, что вы разъясните Совету… в моем лице… происходящее в секторе.

Теон широко расставил локти, сомкнул пальцы замком и наклонился к достопочтимому собеседнику.

– Уважаемый Грацц, как представителю Совета вам прекрасно известно, что у меня нет полномочий что-либо пояснять и разъяснять. Вся информация, которая может быть открыта на данной стадии расследования, раскрыта и содержится в отчетах. Их можно запросить у представителя Трибунала Тора Гурина. Он же может пояснить Совету специальные термины, понятия, приемы, у него для это есть и полномочия, и квалификация.

Клириканец долго молчал. Узкая щель зрачка расширилась, заполнив собой потемневшую перламутровую радужку. Ноздри нервно хватали воздух. Тонкие губы пережевывали рвавшиеся наружу ругательства.

– Разочарован, – проговорил, наконец. – Я не для этого проделал такой путь, чтобы слышать выдержки из Протокола.

Взгляд стал свинцовым, тая хладнокровное мстительное презрение, почти ненависть. Внутренний следователь мрачно усмехнулся: за тридцать с лишним лет работы кто им только не был разочарован. Чьи только глаза не прятали в своей глубине ненависть и презрение.

– Тем более мне не ясна цель нашего разговора, – невозмутимо отозвался.

Престарелый клириканец недовольно выдохнул, подтянул рукава мантии, спрятав в них старческие руки – единственное в его облике, что безошибочно выдавало невероятный для его расы возраст. «Сколько ему сейчас? Сто восемьдесят шесть примерно?» – мелькнуло в голове

– Хорош-шо, – прошипел. – Спрошу то, что важно. Капитан Рогова. Где она?

– Ее местонахождение устанавливается, – отозвался Теон. Признаться, он был удивлен, что клириканец пойдет ва-банк и сразу назовет подлинный предмет своего интереса. «Землянка? Реально?» – внутренний следователь присмотрелся к клириканцу внимательнее: зачем она ему?

– Знать хочу, по какой причине не сделано ее глубокое ментальное сканирование на предмет прорыва фарватера в Выжженном поле?! – клириканец заметно злился, продолжая удивлять следователя.

Теон недоверчиво ухмыльнулся:

– У следствия не было оснований прибегать к данному методу сыска. Если же у вас претензии к качеству и профессионализму расследования, то нам лучше их обсуждать в присутствии уполномоченного представителя Следственного управления и Трибунала. Для серьезного разговора – серьезная компания.

Грацц смолк. Запрокинул голову, взгляд стал оценивающий, свысока. Вот сейчас точно – шутки в сторону. Теон почувствовал, как наступил Граццу на больное место. У следователя будто кровь в жилах застыла. Почти забытое за годы службы в высших чинах Управления чувство опасности мутно шевельнулось в груди. Самое время, чтобы идти в наступление.