Код Гагарина

Воха, он же Владимир, был родом из Красноярского края. Образования — ноль, за плечами только армия и курсы бульдозеристов. Жил в таком поселке, где тоже считалось, что если не сидел, то вроде как школу жизни и не проходил даже. Сидеть не хотелось. Отвечать на вопросы типа «все пьют, почему ты не пьешь?» — тоже. Уехал в Красноярск, устроился на работу, снял жилье, нашел хорошую вахту. Поначалу хорошую. Потом — как водится: хозяин вошел во вкус красивой жизни, стал урезать зарплату, ввел гибкую систему штрафов, сократил период отдыха между вахтами и отменил компенсацию цены билета на проезд к месту работы. Хоть увольняйся. Дома — куча непогашенных кредитов и растущая стоимость аренды. Распробовал спиртное — втянулся. Нашел работу в городе, переехал из квартиры в комнату. Сожительница, как водится, вынесла мозг, назвала неудачником и вынудила расстаться. Потребление алкоголя резко увеличилось. Новый хозяин, будучи человеком прагматичным, набрал на работу таджиков и уволил русских. Владимир, к этому моменту окончательно превратившийся в Воху, даже и не заметил, как запился окончательно, и что у него просто-напросто нет денег. Вообще. Решил вернуться в родной поселок, как это ни было противно и стыдно. Приехал: родители умерли, брат продал дом совершенно незнакомым людям, а сам отхватил срок по пьяному делу. Работы не было. Оказался среди бродяг. После очередной зачистки города от бомжей очнулся, когда его куда-то везли в цельнометаллическом фургоне среди десятка таких же как он, похмельных оборванцев. Привезли сюда, в деревню Вранки. Дали лопату, показали нары и сказали, что будут кормить хорошо. Не соврали. Но ни капли алкоголя (это, видимо, и к лучшему) и никаких денег на руки. Документы давно потерял (а может, украли или отобрали). Перспективы понятны, но лучшего все равно уже не найти.

Мороз был просто Мороз из Омска. Образование — среднее. Техникум электронной промышленности. Армия. После армии — как водится: гулянки, пьянки, девочки. Мучительные воспоминания по утрам: почему разбита морда и ободраны костяшки пальцев? Получил условный срок. Увольнение с работы со стажем три месяца. Даже не за судимость, а просто завод приказал долго жить. С судимостью и без опыта никуда не брали. Собрал все деньги, какие есть, мотанул в Китай. Игрушки и тряпки. Дело пошло. Мучительные воспоминания по утрам: каким образом эта женщина оказалась рядом в постели и вообще, кто она такая? Открыл два киоска. Собрал еще денег, мотанул в Эмираты. Электроника «Кенвуд», «Техникс» и «Пионер». Дело пошло. Мучительных воспоминаний по утрам уже не было — не до того стало, да и женился. Открыл магазин. Собрал еще денег… Тут — очередной кризис, внезапно введенные новые таможенные правила и повышенные налоги. Закрыл магазин. Собрал все деньги, какие есть, мотанул в Японию за автомобилями. Пока паром с «тойотами» и «хондами» шел по морю, Россия ввела заградительные пошлины. Волосы стали седыми за два дня — тогда его и прозвали «Морозом». Жена, как водится, вынесла мозг, назвала неудачником и подала на развод. Выкручивался с долгами как мог. В итоге получил срок, уже не условный, ладно хоть небольшой. Кличка «Мороз» в зоне пристыла намертво. Вышел с чистой совестью и пустыми карманами. Имущества — никакого. Жилья — никакого. Из опыта работы — только неудачный бизнес. Две судимости. О честной работе не могло быть и речи, разве только за еду. Сколотил бригаду сельскохозяйственных рабочих. Был жестоко «кинут» нанимателем, которому после беседы недолго думая выпустил кишки. Скрылся среди бродяг. При очередной зачистке города от бомжей был «распределен» сюда, во Вранки. Дали лопату, показали нары и сказали, что будут кормить хорошо. Соврали — кормят много, но невкусно и однообразно. Ни капли алкоголя (да и нафиг не надо) и никаких денег на руки. Документов давно никаких нет. Перспективы не устраивают — лучше уж на большую дорогу. Дважды пытался уйти, оба раза ловили, возвращали обратно и пороли. Как минимум трем обитателям деревни придется лишиться кишок, но просто время еще не пришло…

Сидел я рядом на корточках, поддакивал, кивал головой, а про себя думал — это надо же, а ведь я иногда думаю, что это мне не везет в жизни… Тут историй таких вокруг, надо думать — вагон и маленькая тележка. А я все иногда думаю: куда исчезают «неудачники»? Почему в девяностые от бомжей на вокзалах было не протолкнуться, а сейчас — где они? Меньше их не должно ведь становиться…

— Слушай, Мороз, — сказал я. — Раз твой товарищ хочет тут остаться, пусть остается…

— Да не хочу я… — проскрипел Воха. — Просто везде одно и то же…

— Я понял… Так вот, а тебя, если хочешь, до Маймы я могу увезти. Там уже твое дело, куда дальше.

— До Маймы… Это хорошо. До Барнаула было бы лучше, конечно…

— Мне вряд ли понадобится ехать в Барнаул. До Бийска разве что.

— До Бийска — совсем хорошо. Не задаром же?

Мороз был понимающим человеком.

— Я ищу вот этого человека, — сказал я и протянул мужичкам фото. Чиркнула спичка.

— Первый раз вижу, — разочарованно сказал Мороз.