Код Гагарина

— Пожалуй, это единственная польза, которую мы получили от твоих эмиссаров третьего рейха. Зато польза существенная.

Американцы силами таджиков действительно привели дом почти в идеальный порядок. До фешенебельного коттеджа ему было конечно безумно далеко, но это все равно был не садовый домик, а вполне приличное гнездо для проживания… После визита Монина у Татьяны в голове что-то щелкнуло, и она, вместо обсуждения планов развода и разъезда просто в очередной раз заявила, что таких легковерных и нестабильных личностей, вроде меня, еще поискать надо. А потом сказала, что имеет желание организовать в Шатунихе постоянную резиденцию для летнего проживания. В общем, мы направились на разведку, чтобы исследовать, насколько дача годится для подобных целей… Возможно, Татьяна думала не столько о выходных на свежем воздухе или (боже упаси!) высаживании пасленовых и крестоцветных, сколько о сохранении нашего трещащего по швам союза.

Мы пообедали и сварили кофе в оставленном нам аппарате. Общались как-то невпопад, и — думаю — не только моя странная связь с Кэсси и ее последствия тому виной. Хотя, конечно, Татьяне досталось. Она рассказала, холодно и сухо, о том, что с ней случилось. Прилетела она из командировки понятно в каком настроении, но все еще надеялась, что это у меня алкогольный психоз или еще какая-то сходная беда, требующая оперативного вмешательства и понятного внушения. Правда, заметной зависимости от спиртного у меня уже давно не наблюдалось, но Татьяна не прекращала убеждать себя в том, что я продолжаю скатываться в бытовой алкоголизм.

Но она ошибалась, будучи в неведении относительно того, что со мной происходит на самом деле. Не знали ничего и те, кто приехал встречать самолет из Москвы. Вернее, они приехали именно за Татьяной. Напугав ее старой уловкой, что держат наготове шприц с кровью ВИЧ-инфицированного, двое типов (один по описанию смахивал на Студента, другой — на Лымаря) аккуратно вывели Таню из аэропорта и усадили в авто (вроде бы в «марк-2», как без особой уверенности удалось понять Тане). Словом, прямо как в более лихие годы — с подобным обращением и опять же по моей косвенной вине Татьяна действительно уже сталкивалась когда-то. Она, что вполне понятно, не приемлет такие дела, а потому попыталась доходчиво объяснить, что будет грозить похитителям. В ответ они поступили не менее доходчиво: несколько раз ударили по лицу и пригрозили изнасиловать втроем, включая сидевшего за рулем парня (а вот его Таня описать затруднилась).

После ухода Монина Татьяна долго и задумчиво бродила по квартире, а потом, как водится в похожих ситуациях, порекомендовала мне стелить постель на раскладушке, которая у нас волею судеб сохранилась, видимо, как раз на подобный случай. Помню, я несколько раз порывался ее выбросить, но что-то рука не поднималась, да и Татьяна почему-то была против… Словом, предмет этот пригодился еще раз. Раскладушку, с легкой руки комедиантов почти повсеместно называемую «раскривушкой», Татьяна окрестила «расскрипушкой». И было за что. Мне не спалось, и малейшее мое движение поднимало жуткий визг и скрежет пружин. Татьяне тоже не спалось. Она прокомментировала мое поведение как асоциальное и принялась рассуждать вслух, что жили бы мы попросторнее, можно было бы выставить меня в другую спальню… Таким странным путем родилась идея насчет загородной резиденции, которую я уже подумывал было снова сдать кому-то. После того, как я согласился с тем, что идея неплоха, а расскрипушка подтвердила это очередной серией диких трелей, Таня сказала:

— Иди уже сюда, Маскаев. Ты достал меня своим скрипом.

…Мы говорили в эту ночь долго. В числе прочего и о том, что узнали от Аркадия Монина. В числе прочего и о том, что находилось в пакете, который предназначался брату Ричарду, и который я ухитрился перехватить у курьера.

— … Я могу взять отпуск, — сказала Таня, когда мы после кофе вышли во двор и уселись в шезлонги позагорать хотя бы символически — мне оно как бы ни к чему, а Таня очень белокожа, чтобы стремиться к шоколадным оттенкам. — Могу заняться дачей вплотную.

Готов дать руку на отсечение (хотя нет, пожалуй, в положении Монина мне бы не хотелось оказаться), что, говоря о дачных перспективах, Татьяна думала о чем-то совершенно другом. О чем же?

— Таня, — сказал я. — Тебя смутил этот тип со своими безумными идеями насчет Золотой бабы?

Она промолчала. Судя по всему, я попал в точку.

— Тебе не кажется, что эта авантюра более чем сомнительна? И что мы с тобой уже попали в жир ногами, несмотря на то, что она даже и не началась еще толком…

— Маскаев, а сколько она может стоить? — спросила Таня.

— «Она»? Ты имеешь в виду «чаша»?

— Да, я говорю о Золотой бабе, Андрей. Она реальна. Я это чувствую. И Гена знает, где она. Только, судя по всему, он настолько далек от реалий жизни, что попросту не понимает, как ему поступить со всем этим знанием, да и боится. Если его найдут американцы во главе с Виктором, то просто заберут находку себе. А его могут и убить даже… Я почти уверена, что они уже идут по следу, который ты им наметил…