Код доступа

– Ну вот! – Иван Трофимович поднял указательный палец. – Ювелиров, кстати, в Чкаловске не так много.

– Ювелиров? Да, Иван Трофимович, ювелиров проверить не помешает…

«Леня мне недавно очень красивый гарнитур подарил, – вспомнила Маруся слова Симы. – сережки и колечко. Только для сережек у меня уши не проколоты, а колечко великовато оказалось. Я его в ювелирную мастерскую отдала, пообещали уменьшить…»

Надо попытаться узнать, в какую мастерскую Серафима отнесла свое колечко. С другой стороны, зачем какому-то ювелиру убивать Симу, еще и предпринимая одну за другой несколько попыток? Не из-за кольца же, пусть и дорогого?

Пожалуй, зря Маруся думала, что стоит узнать, чем именно отравили Симу, и в деле появится зацепка. Ну, узнала, и что? Только еще больше запуталась…

На следующий день, в свой очередной выходной, Маруся сидела, подобрав ноги, на диване под оранжевым торшером и вяло перебирала спицами. За последнюю неделю длина левого рукава бордового свитера увеличилась всего на четыре сантиметра. Если так пойдет и дальше, свитер будет готов не раньше следующей зимы. А то и… Ну, или ей придется надеть его с недовязанными рукавами – как одному из братьев Элизы, героини любимой Марусиной сказки Андерсена «Дикие лебеди». Элиза, чтобы расколдовать братьев, которых злая мачеха превратила в лебедей, плела им рубашки из крапивы и не перестала плести даже перед угрозой смертной казни. Разумеется, и в этой сказке добро восторжествовало, злодеи были наказаны.

Марусе вспомнилась шутка из тех, в которых только доля шутки, остальное – правда: «Как жизнь? Как в сказке: чем дальше, тем страшнее…» Борьба добра со злом в жизни Марусю как раз и занимала. Похвала Дремова ей была, конечно, приятна. Но огорчало то, что два ее главных сейчас дела, если и продвигались, то микроскопическими шажками. Время идет, усилия прилагаются, а толку – чуть… Официальное следствие по делу об убийстве друга Ивана Трофимовича тоже застопорилось, дело, возможно, превратится в висяк. А смерть Симы Малышев спишет на самоубийство…

«Не-ет, мы еще поборемся!» – решила Маруся. Вначале нужно сделать все от нее зависящее, исчерпать все возможности, а тогда уж… А тогда придумать новый план. «Запомните, Марусенька, замков или сейфов, которые нельзя было бы взломать, не существует в природе, – вспомнила она слова Полевого. – Каким бы сложным ни был код доступа, опытный мастер рано или поздно его подберет». Ключевые слова – опытный мастер. Ее и врачом-то опытным еще нельзя назвать, а уж сыщиком и подавно. Малышев так вообще дилетанткой обозвал…

Громко хлопнула входная дверь. Маруся прислушалась. Митька Кузнецов уже давно дома, его родители придут еще не скоро, Татьяна Шведова тоже на работе, Николай Шведов уехал в командировку. Катя? Она вроде говорила, что сегодня вернется поздно…

Катя, румяная с мороза, вошла в комнату и, не раздеваясь, присела на краешек дивана.

– Катюш, чего так рано? А почему странная такая? Еще что-то случилось?

– Случилось, Марусь. Как бы тебе сказать… Павел, он… Понимаешь, он ходил смотреть место будущих раскопок…

– Павел ходил смотреть место будущих раскопок, это я поняла, Катюш, – нетерпеливо повторила Маруся, откладывая вязание. – Ну и? Ты его встретила? Он просил что-то мне передать?

Катя замотала головой.

– А что тогда? Кать, да говори же!

– Там… растяжка была, наверное, еще со времен войны осталась, – через силу выговорила Катя. – И Павел… подорвался.

Она еще что-то говорила, Маруся слышала голос подруги и видела ее участливые глаза, однако вдруг лицо Кати стало терять четкие контуры, расплываться, а звук пропал, как будто его выключили. А потом выключили и свет.

Часть четвертая

26

Маруся пришла в себя быстрее, чем Катя успела сунуть ей под нос ватку с нашатырем.

– Жив? – спросила она.

– Жив, но состояние тяжелое, – сказала Катя. – Минно-взрывная травма, множественные осколочные ранения головы, туловища и нижних конечностей. Сама понимаешь…

– Он в нашем госпитале, да? Мне нужно туда, – Маруся попыталась встать с дивана, но Катя ее удержала.

– Хочешь снова в обморок хлопнуться? Там справятся и без тебя. А тебе нужно полежать и отдохнуть.

Маруся и сама чувствовала себя не в силах ни пререкаться с Катей, ни тем более стремглав куда-то бежать.

– Как же это я поплыла, – виновато протянула она, потирая кончиками пальцев висок, – давно со мной такого не случалось…

– Неудивительно, столько переживаний в последнее время, – покачала головой Катя. Вдруг она замерла и уставилась на Марусю широко открытыми глазами. – Слушай, а ты часом не того? Не беременна?

– Спорим, сейчас ты спросишь, кто отец, – слабо улыбнулась Маруся. – Нет, не беременна. Наверное, действительно перенервничала…