Код белых берёз

Да, информация в то время распространялась с трудом. Но сложность её добывания и обработки могла бы составить сложность для кого угодно, но только не для начитанного и активного эрудита, такого, как Николай Данилевский. Положительно, что эти неприятности помешали бы ему выстроить свою теорию на основе внутреннего спокойствия и доброжелательности.

Однако моя теория как раз говорит о том, что противостояние народ – власть было, и основание его лежало в глубоком внутреннем различие.

Уже владея архивными данными, и рассматривая примеры крестьянских восстаний XIX века, убеждаешься в ошибочности ещё одного утверждения Данилевского: «… вообще не интерес составляет главную пружину, главную двигательную силу русского народа, а внутреннее нравственное сознание, медленно подготовляющееся в его духовном организме, но всецело обхватывающее его, когда настаёт время для его внешнего практического обнаружения и осуществления» (там же, стр. 205).

Но может ли это состояние нравственного сознания безусловным рефлексом в любой ситуации? Не слишком ли романтизирует нравственность русского Данилевский? Нужны ли и внешние условия, чтобы эти высокие черты характера проявлялись в русском человеке? Или, если вся окружающая жизнь направлена против нравственности, а крепостное право, даже как привычка – не есть природное естество человека, а, следовательно, не может способствовать проявлению высшей глубинной нравственности. Сострадание, боль, сочувствие, скорбь – вот, что сопутствовало человеку в его нравственном подвиге. Русский всегда сочувствовал тем, кто идёт на плаху, едет на каторгу, сечён розгами, просит милостыню или является самозванцем. Жалость к юродству – основной мотив нравственности русского в период Химеры. Где-то в глубине души каждого русского таится этот немеркантильный интерес. Русская душа вообще чужда всякой меркантильности.

Можно сказать, что высшие нравственные способности в русском человеке воспряли именно в Советский период истории. То, что мы наблюдали духовный подвиг и подвижничество отшельников и святых, то творим он был во имя бога, но не человека. Но история СССР принесла нам примеры бескорыстного нравственного служения людям. Педагоги Макаренко, Сухомлинский – удивительно, но это именно свобода, именно образ жизни выдвигает на поверхность востребованных людей, тех в ком нуждается общество. По людям, о которых чаще всего говорят, пишут, показывают, ставят в пример можно понять смысл развития общества и страны в целом. Это были мужественные и стойкие Кожедуб и Покрышкин, отчаянные и устремлённые как Чкалов, это была Мария Октябрьская – гвардии сержант, Герой Советского Союза. В годы Великой Отечественной войны на собственные сбережения построила танк Т-34 «Боевая подруга», став его механиком-водителем.

А что могли поставить для войны нищие крестьяне-крепостники, когда даже сам их образ жизни, полное абсолютное различие миров плебса и элиты держат их в полном непонимании происходящего. Знаменитый командир народной армии 1812 года Денис Давыдов вспоминал: «Сколько раз я спрашивал жителей по заключении между нами мира: «Отчего вы полагали нас французами?» Каждый раз отвечали они мне: «Да вишь, родимый (показывая на гусарский мой ментик), это, бают, на их одёжу схожо». – «Да разве я не русским языком говорю?» – «Да ведь у них всякого сбора люди!» Тогда я на опыте узнал, что в Народной войне должно не только говорить языком черни, но приноравливаться к ней и в обычаях и в одежде. Я надел мужичий кафтан, стал отпускать бороду, вместо ордена св. Анны повесил образ св. Николая и заговорил с ними языком народным»

(Д. Давыдов. «Дневник партизанских действий»).

Но проще простого раскрывается мир каждого человека в лучшую, нравственную сторону, когда люди становятся равными друг другу. Тогда и появляются на свет писатели, композиторы, передовики-рабочие, деятели культуры, колхозники, все те добросовестные люди, кто раскрыл с приходом новой жизни своё нравственное сознание труда для общего блага, стремлению к справедливости, дружбе, к миру, даже вопреки устоявшимся мифам, что нравственность – удел религии. Оказалось как раз наоборот.

Нравственность не может заключаться в слепом исполнении даже самой доброй, но чужой воли. Человек, видящий собственное неравноправие прячет нравственность в глубине души или исполняет её формально. Да, у русских предел прятанья её очень велик, но велика была и доля неравенства и бесправия.