Код белых берёз

Сначала я хотел назвать свой труд «Русская цивилизация». Но натолкнувшись на полное непонимание тех с кем поделился, подумал, что слишком пафосно. Да и обвинён был в шовинизме и отходе от марксизма. Поэтому и пришло более ясное: «Код белых берёз». Пока я писал эту книгу, я сам многое познал, сам многому научился. Я видел эти мысли у многих, их я цитирую в книге, на них я ссылаюсь, но совокупность подобных замыслов принадлежит мне. Оригинальность взгляда на историю. Многие, кто брался и освещал эту тему, видели в основе Русской цивилизации Православие, пришедшее к нам лишь в 988 году и непримиримое к язычеству, бытовавшему у ариев – славян – русов тысячелетия до христианства. Большая часть нашей истории ими несправедливо вычёркивалась*. Самодержавие – тоже противно Русской цивилизации и я это освещаю в книге. Википедия говорит, что ЭТО лишь форма философствования: «понятие, происходящее из истории русской философии, часто употреблявшееся в среде славянофилов». Но это совсем не так. Это философия произошла от Русской цивилизации, а не наоборот. В оценке Русской цивилизации не избежал ошибок и А. Д. Тойнби, приравнивая её к Православно-христианской и в то же время говоря о мимесисе -эстетическом подражании русских князей христианским византийским императорам.

Кто-то видел цивилизацию в пафосе служения Государственности, но государство – лишь временное образование на скелете цивилизации. Можно служить государству, и вредить тем самым Русской цивилизации. В отношении мыслителей мне ближе всего позиция Льва Толстого, она глубже и точнее проникает в душу русского человека: идея наподобие крестьянской общины – коллективной автономной автаркии в сельской местности (не обязательно), опирающейся на русскую традицию. Феодальная зависимость крестьян, по мнению помещика Толстого, разделяемая многими славянофилами, является совершенно чуждым русскому духу явлением.

Тонкую невидимую, но упругую нить цивилизации нащупал французский историк Ф. Бродель: «Цивилизации проходят сквозь политические, социальные, экономические и даже идеологические потрясения… Французская революция не была тотальным крушением в судьбах французской цивилизации, а революция 1917 года не являлась таким крушением в судьбах русской цивилизации» и при всех потрясениях: ««лишь поменяла бы… присущий ей цвет, но сохранила бы почти все особенности по отношению к другим цивилизациям… Это положение настоятельно требует изучения сложившихся типов мышления, устойчивых отношений, привычных норм поведения, устоявшихся вкусов – всего того, что дает нам замедленный, мало осознаваемый ход истории». [Бродель Ф. Цивилизация как длительная временная протяженность.//В кн. Сравнительное изучение цивилизаций. М 1999. С. 228.]

Эта книга – своего рода искупление моей вины за безучастное поведение во время развала моей Родины. Сегодня моей Родины нет. Я живу на той же земле, хожу по тем же улицам, но страна другая, власть мне чужая и лица людей, как бы стыдливо скрывающие своё происхождение. Да, да, именно стыдливость я вижу в глазах тех, с кем начинаю говорить об СССР. А что могу сделать я? – спрашивают меня. Отвечу словами из книги А. Зиновьева «Русская трагедия» (стр. 43): «Понять произошедшее и происходящее с беспощадной объективностью. Никакого одобрения перевороту, его организаторам и исполнителям, перестройщикам и реформаторам. Никакого соучастия в их деятельности. По возможности сопротивляться им, разоблачать сущность их роли. Одним словом, неприятие того пути, по какому направили Россию, и сопротивление ему»

Но есть ли в этом хоть какой-то смысл? Ведь прошлое вернуть невозможно, это противоречит диалектике. Смысл есть. Он – в ваших знаниях, в вашем опыте, который у вас обязательно есть и который вы обязательно передадите вашим детям. А я в этой книге постараюсь подсказать вам, ЧТО передать и о чём задуматься. Мы должны искать себя уже в будущем, работать на будущее, а не поклоняться прошлому, а уж тем более позапрошлому.