Код Атлантиды

Но она оказалась ошибочной.

Все звезды были пульсарами, в той или иной форме.

Они подвержены колебаниям, резонансу – им присущ ритм. Как и всему в природе. Прилив и отлив. Зенит и надир.

Хаос и порядок.

Такова суть вещей.

Всему присущ ритм, четкий, точно отмеренный. Однако у всего есть и временная шкала, которой измеряется этот ритм. Жизнь звезды длинна и непроста. Ее временная шкала слишком велика, слишком непредсказуема в понимании людей.

Солнце было пульсаром.

Нет, оно не было нейтронной звездой. Оно не испускало радиолучи через равные промежутки времени и не вертелось как сумасшедшее. Но в нем тоже переплетались и закручивались силовые магнитные линии. Возможно, для того, чтобы стать пульсаром, Солнцу предстояло пройти долгий путь… и все же его движение по этому пути началось.

По мере того как оно вращается вокруг собственной оси, узлы и петли силовых линий сталкиваются и сцепляются, перепутываются и стягиваются. Так продолжается до тех пор, пока поверхность кипящего клубка ядерных реакций уже не может выдержать напряжения.

Через каждые двенадцать лет с Солнца как будто сдирают кожуру. Оно набухает и расширяется. Вызванная потерей вещества нестабильность приводит к колебанию и временному изменению формы внутренней массы. Плотность ее меняется, и меняется воздействие на материю космоса. Само пространство дрожит, как выбиваемый коврик, и идущая по нему гравитационная волна несет во все стороны шелуху звездной материи.

Именно это и случилось сейчас.

Скотт и Сара

Они заняли предназначенные им места и приготовились ждать.

Ждать пришлось недолго.

Мозг каждого наполнился вдруг мыслями и образами. Обрывками идей. Полуоформленными словами и понятиями. Как будто…

Бац!

Скотт ничего не мог с собой поделать. Он приподнял голову и оглядел комнату. Посмотрел на руки. Туловище. Пальцы уже начали вплавляться в стену. Он попытался оторвать их, но не смог. И запаниковал. Он ничего не чувствовал, потому что начавшийся процесс, по-видимому, предусматривал прекращение передачи нервных импульсов к мозгу, и все-таки инстинктивно поддался страху.

Сара стояла с закрытыми глазами, и Скотт видел, как она физически сливается со стеной. Становясь при этом бледно-голубой. Как лед.

То же происходило и с ним.

И тут страх прошел. Он снова услышал голоса. Они успокаивали, снимали напряжение.

Ученый еще раз обвел взглядом кристальные поверхности, откинул голову и закрыл глаза.

Зуд. Он начался где-то в районе пальцев ноги. Сара попыталась пошевелить ими и вдруг ощутила теплое прикосновение песка, за которым возникло другое, не менее странное, ощущение глубины, движения и жидкости.

Она поняла, что находится под землей, в расплавленном ядре планеты, где исследует плотность геологических слоев и наблюдает конвекционные потоки мантии. Чем ближе к центру, тем плотнее породы. Когда эти слои смещаются, эффект сдвига еще сильнее проявляется на поверхности, где лежит кора. Движение конвекционных потоков в трех измерениях – явление невероятно сложное, тем не менее она понимала каждый нюанс, каждую грань внутренней работы планеты. Для квазикристаллизации мантии требовалось по меньшей мере семь разных типов стоячих волн.

Откуда-то слева ударил ослепительный свет. Скотт повернул голову, протянул руку и понял, что взаимодействует с неким устройством, находящимся в джунглях. Может быть, Южная Америка?

Он протянул другую руку, осознав, что контактирует с подобным же устройством, расположенным в глубине России.

Ощущение было такое, будто он перемещает целые кристаллические пирамиды, расставляет их в определенном порядке, переустраивает кристаллические балки, чтобы замкнуть цепи.

Глобальная машина. Глобальная сеть планетарного масштаба. Земля явилась ему единой системой, частью которой был и он, Скотт.

Он открывал Атлантиде все свои знания об этой сети, ее потенциале и возможностях, и Атлантида, в свою очередь, узнавала его. Они быстро учились понимать друг друга.

Находясь в сердце Атлантиды, Сара и Скотт совершили молниеносное путешествие по глобальной сети. Они получали затребованную информацию, так что в конце концов узнали все.

Все пятьдесят девять закодированных в атлантических символах языков открылись им, поведав утраченную, неведомую историю человечества. Каждый язык сопровождали легенды и мифы, собранные цивилизацией.

Им открылась великая тайна.

Одновременно кристаллические устройства, спрятанные в подземных анклавах по всему миру, включались и сообщали о готовности. Обмен информацией возрастал. Потерянные монументы были обнаружены и подключены к сети.

Внезапно выяснилось, что делать больше нечего. Сара и Скотт исполнили свою миссию. Теперь сеть действовала в автоматическом режиме, и ее ответ определялся характером действий Солнца.

А Сара и Скотт оказались на холме, с которого открывался вид на всю Атлантиду, ту Атлантиду, какой она была двенадцать тысяч лет назад. Сияющий камень в живописной долине, пейзаж, стертый временем, но сохранившийся в памяти.