Код Атлантиды

– Одежда из меха котика и шкуры карибу. Такой пользуются эскимосы. Самая лучшая.

С этими словами Гэнт направился к жилому блоку, оставив Мейтсона наедине с клерком ААП.

– А у вас из шкуры карибу что-нибудь есть?

Периодичность

Скотт торжествующе выложил на стол увеличенные фотографии.

– Букв не шестнадцать, – объявил он. – Их шестьдесят.

Пока все остальные, взволнованные открытием, собирались вокруг стола импровизированной лаборатории, Хаккетт равнодушно посмотрел на часы, после чего уставился в окно.

– До следующей пульсации осталось двадцать три минуты, – констатировал он.

– Пусть это вас не беспокоит, – сказала Новэмбер. – Проблема здесь.

Она указала на снимки.

Взяв со стола красный маркер, Скотт обвел то, что он уже по привычке называл символом Атлантиды: круг с заключенным в нем крестом.

– На всех поверхностях, которые я видел, этот символ всегда остается на одном и том же месте. Не меняют положение и еще четыре знака.

– Это символ Гизы, – заметил Пирс. – А тот южноамериканский.

– Верно. И я предполагаю, что два других тоже обозначают какие-то крупные объекты.

– Но где они расположены?

Скотт повернулся к молча сидящему в углу Гэнту.

– Майор, может быть, власть предержащие смогут дать спутникам задание на обнаружение двух мегалитических структур, под основанием которых залегает С-60?

Гэнт пожал плечами.

– Кто знает, – не отставал Скотт, – не исключено, что это поможет спасти планету Земля.

Майор поднялся и подошел к столу.

– Как выглядят эти объекты?

Лингвист указал на два символа.

– Поиск С-60 начался в Китае, – добавила Сара. – Думаю, один из знаков напоминает планировку Вупу. Это там же, в Китае.

– Пусть так, но как тогда быть с пятым?

– Северный полюс, – мрачно пробормотал Хаккетт.

– Вы уверены? – живо поинтересовался Мейтсон.

– Не уверен. Это всего лишь предположение. Но если бы мне поручили строительство мегалитических структур в соответствии с электромагнитным полем Земли, я бы выбрал Южный полюс, определил еще три точки на экваторе или вблизи него и, следуя логике, расположил пятую на Северном полюсе.

Скотт повернулся к Гэнту.

– Вам такой информации достаточно?

– Для начала, – согласился майор.

В дальнем углу лаборатории, возле компьютера, стоял видеофон, и Гэнт сразу же набрал номер Дауэра.

Скотт постучал карандашом по столу.

– Так или иначе, эти пять символов положения не меняют. Но, изучая фотографию, я обратил внимание на то, что есть еще одиннадцать знаков, вращающихся совершенно неупорядоченно и беспричинно.

– Что вы имеете в виду? – спросила Сара.

– В некотором смысле это напоминает написание буквы «а». Ее изображают то в привычном нам положении, то лежащей на боку, то перевернутой с ног на голову. Такое наблюдается в некоторых ранних языках, и это никак не влияет на то, как вы ее читаете. Конечно, следует учитывать и способ чтения. Английский читается слева направо. Арабский справа налево. Но в некоторых ранних языках существовало явление «бустрофедон», что в буквальном переводе означает «как бык пашет». Например, первая строчка читается справа налево, тогда как следующая, идущая ниже, уже слева направо. Третья – опять справа налево. Взгляд ходит по странице как бы зигзагом.

– То есть по спирали.

– Да. Так можно читать и текст, написанный в одну строчку. Нужно лишь знать, откуда начинать.

– Но что это может означать? – спросил Хаккетт. – Одиннадцать изображенных по-разному букв – это уже пятьдесят пять букв. Прибавьте пять гласных. Интересно, что и говорить, но что они означают?

Скотт вдруг напрягся.

– Вы сказали «гласные»?

– Конечно.

– Почему? Почему вы так сказали?

– Потому что их только пять.

Скотт задумался.

– Не знаю. Может быть, они и гласные. Во многих древних языках, например в египетском, гласные опускались. Читающий вставлял их автоматически. Возможно, эти пять символов представляют именно их. Пропуски, которые нужно заполнять гласными.

– Но какими гласными? – не унимался Хаккетт. – Шестьдесят букв… вы представляете, каким должен быть язык, в алфавите которого шестьдесят букв? Возможные варианты буквенных последовательностей практически почти бессчетны.

– О чем это он? – простодушно спросила Новэмбер.

– Назовите мне какой-нибудь язык.

– Итальянский, – буркнул Гэнт, отворачиваясь от видеотелефона.

Хотя он и сидел в дальнем углу, в пустой комнате была отличная слышимость.

– Сколько в нем букв?

– Двадцать одна.

– О'кей. Для того чтобы узнать число перестановок буквенных последовательностей для двадцати одной буквы, нужно знать факториал двадцати одного. Это будет… один умножить на два умножить на три умножить на четыре и так далее, до двадцати одного. – Он ненадолго замолчал, беззвучно шевеля губами. – Приблизительно пятьдесят один с восемнадцатью знаками…

– То, что вы сейчас описываете, – сказал Скотт, – это темура. – Сара недоуменно взглянула на него. – Темура используется в каббале для расчета возможного числа анаграмм слова при определенном количестве букв.

– А что такое каббала?