Код: «Ares-2» (СИ)

Я даже не успел опомниться, как почувствовал чье-то мягкое, парализующее прикосновение. Оно медленно разливалось по телу приятно обволакивая все до чего могло дотянуться. Вначале это были кончики пальцев, потом руки, плечи, ноги, торс и шея, вскоре появилось ощущение, что меня словно поглаживают пытаясь заставить расслабиться и довериться. И чем дольше я ощущал это в себе, тем сложнее было сопротивляться этому приятному дурманящему ощущению. Оно все глубже проникало внутрь наполняя умиротворением, подчиняя и завораживая, а потом я ощутил удар… мощный, беспощадный. Но он прошел не снаружи, а будто рвался у меня изнутри калеча органы и ломая все кости разом, пока не добрался до головы. И тут в моем сознании одна за другой начали мелькать картины моей жизни. Словно перемотка в обратном направлении они калейдоскопом проносились у меня перед глазами сопровождая навязчивые воспоминания жуткой головной болью. И лишь когда перед глазами всплыло мое отражение в зеркале мне стало немного легче. Боль отступила на мгновение даруя необычайную лёгкость мыслей, а скорость кадров из прошлого значительно замедлилась раз за разом возвращаясь к тому или иному моменту. Было похоже, что в моих воспоминаниях что-то искали, что-то конкретное и судя по тому как в голове начали мелькать лишь десятки кадров моего отражения я точно понял, что искомое было найдено.

А потом… потом я ощутил лютую ненависть к себе самому. Для нее не было определения или повода, я просто чувствовал это словно мне ее навязывали, как и мои воспоминания. В голову снова залезли чьи-то острые щупальца, но в этот раз они были куда менее лояльны к моим ощущения, а перед глазами с невыносимой болью начала снова перематываться мои воспоминания. Они уходили все глубже и глубже в прошлое, пока перед глазами я не увидел свое лицо в отражении капсулы. Это был тот самый день, когда очнулся в лаборатории, но видимо этого было мало и мою голову продолжали ломиться словно пытаясь на живую сломать черепную коробку и разбить барьер моего забвения. После очередной попытки я от нестерпимой боли закрыл глаза и рухнул на землю схватившись за голову. Терпеть этот ад уже не оставалось никаких сил…

— Хватит! — заорал я в безумии во всю глотку. — Умоляю! Я не вынесу больше!

В ответ на мои жалобы мне прилетел лишь очередной удар, но такой силы, что из глаз брызнули густые горячие слезы, а первые кадры моей жизни зациклились и повторялись снова и снова, снова и снова…

— Я ничего не помню. — прохрипел я еле слышно дрожащим голосом. — Я больше ничего не помню… совсем…

Боль не на долго отпустила меня как и в прошлый раз. Я сжал кулаки и приготовился к очередной пытке, но ее не последовало. Вместо этого внутри вспыхнуло ощущение жгучей обиды. Мне хотелось просто кричать навзрыд и биться в истерике как маленькой девочке, которая не могла найти оправдания такому предательству. Предательство… именно это слово крутилось у меня в голове на фоне необычайно ярких эмоций. Они были настолько живые и неестественные мне, что коробили все мое естество заставляя ковыряться внутри себя в поиске их источника. А тем временем обида постепенно отпускала и плавно переходила в спокойствие, в тихое, безмятежное спокойствие.

Я облегчённо вздохнул, по лицу поползла натянутая улыбка и я медленно поднял веки. Оторвав голову от земли в глаза резко бросилась картина из множества сияющих светло-желтых, практически белых контуров. Маленькие и большие они стояли неподвижно вокруг одного более светлого пятна. Тепловизор определял его как более горячее и наряду с прочими оно отдалено напоминало человека. Я смотрел на него не отрываясь и понимал, что оно делает тоже самое.

Я чувствовал его взгляд на себе, он был тяжёлый как бетонная плита, давил и просачивался внутрь словно отравленный воздух, но вопреки логики боли или неприязни я не чувствовал. Я сделал шаг в его сторону, потом ещё и еще один и тут существо согнулось пополам и рухнуло на землю издав такой крик, что ни ветер, ни расстояние не могли заглушить его. Я снова закрыл глаза и схватился за голову пытаясь закрыть уши, чтобы не слышать рев пронизанный болью. Лишь спустя несколько минут я понял почему мне было так неприятно и больно — кричал я сам, но только эмоции были не мои. Это был крик того существа соединённый с моим, я с остервенением исторгал его из себя самого так что смог прочувствовать каждой клеточкой своей души и тела.

Когда сорванные от истерики связки наконец сдались в беспомощном хрипе я открыл глаза. Вокруг словно все вымерли, непонятно откуда взявшиеся транспортники одиноко стояли присыпанные тонким слоем снега, а бесконечно воющий ветер иногда приносил отзвуки взрывов. Куча лежащих на земле товарищей в изодранной броне с нечеловечески изломанными конечностями неподвижно лежали молчаливо вглядываясь в непрекращающуюся рябь темного неба. Внутри нарастало беспокойство, угнетенное от испытанного сознание постепенно начало угасать, а в голове крутилось всего одно слово: «прости, прости, прости»…

***