Видел Тео этих дамочек: все такие утонченные и надменные, с песиками, кисами припомаженными, модностриженными, брильянтовыми ошейниками украшенными. Как этих дамочек передергивало от одного факта, что они стоят возле планера на грубых досках настила, туфельки свои — произведение эксклюзив марают. Фифы манерные вниз на курсантов и не смотрели — ниже их достоинства — плечиками передергивали, ротики кривили и все руками в перчаточках носики прикрывали, мол, фи, моветон. И шипели на своего дружка, что затащил их в «аццтой». Генерал тогда речь смял, надавал по морде полковнику — смотрящему первого курса и поспешил к своим «девочкам».
Красивые, как с картинки, яркие, кожа, словно солнцем изнутри высвеченная, ножки стройные золотистыми чулочками-сеточками обтянутые. Одна не стесняясь, край всем показала, а с ним часть упругой ягодицы и стрижку на интимном месте — перед подружкой хвастала татуировкой в виде бабочки как раз у ажурной кромки чулка. И ни до кого ей дела не было — оно понятно — кто там был? По ней шестьдесят парней первокурсников — черви земляные, грязь.
И такая сюда сунется? Спать на этой постели станет, кушать в курсантской столовой? Стоять в очередь в уборную? Бегать по плацу в тяжелых ботинках? Да она их не оденет! Как не станет ручки марать и свое «эстетическое восприятие» портить!
А уж драться как нормальный курсант тем более!
Нет, исключена знакомая Стаса на его месте, хоть сестра, хоть подруга сестры, хоть вся колония подружек.
А может клон?
Может. Но тогда зачем, будучи мужчиной — женский клон создавать?
Чтобы над Тео поиздеваться! Ради этого Стас все может и сделает!
Сволочь!
Тео скрутило — одна мысль, что он лежит в комнате с женщиной, находится с ней один на один, бросала его в пот и дрожь, шалила с инстинктом и воображением. Какой здесь спать? Охладись, это клон, — приказал себе, но предательская мысль опровергала и эту теорию: клоны не едят, не пьют, не спят. Могут, но им это не надо.
Так и не спал полночи, раздумьями мучился. А во сне его вовсе «гениальная» мысль посетила — Стас — не Стас, а агент национальной, правительственной программы «Совесть», явился смущать его и искушать, чтобы выведать благонадежность и узнать темные стороны личности, пятна в биографии, которыми потом станут шантажировать, тайные струнки души, на которых потом можно будет играть.
Конец!
Вскочил, огляделся и понял, что проснулся до побудки.
Стася встала с первой трелью. Села и зажала уши, уставившись на Чижа. Вид у того был взъерошенный, обалдевший, точь в точь, как когда они от извергающегося Санторина с лаборантом подмышкой убегали.
И сообразила — Тео перед ней.
И плюнула на это — хоть Тео зови, хоть Чиж, суть-то одна. Это Стасю другая реальность разукрасила, выявила неприятные перегибы личности — в мужчины записала, а Чиж как был Чижом — невером и добряком, так и остался.
— Вас ждут великие дела, граф. Новый день к вашим услугам! — рявкнула, чтобы парень очнулся.
Ноги в ботинки сунула и потопала в санкомнату. Настроение было ничего себе и состояние радовало — кроме небольшого дискомфорта в спине ничего — ни слабости, ни головокружений, ни противной ноюще-сосущей боли в желудке. Как родной с той биоплазмой справился — загадка. Но с другой стороны, не баре, что есть, то и ешь.
День прошел на удивление быстро и легко, и Стася констатировала, что период адаптации успешно преодолела. Виват.
Вечером она пристала к Тео на счет ipi, и тот нехотя привел улыбчивого парня с «очками». Обмен — чудо техники на чудо финансового хлыста и Стася погрузилась в виртуальность.
Она всего лишь надела программную установку на глаза и тут же оказалась в светящемся разноцветном пространстве без начала и конца. Трассирующими дорожками, расширяющимися удаляясь, из-под ног веером отходили цветные, яркие ленты. Правда ног своих Стася не видела, но и заморачиваться на эту тему не стала. Подумала — история. И одна дорожка слева вспыхнула и приподнялась, приближаясь. Женщина повернулась к ней и окунулась в огромный поток информации, который отпечатывался отрывочно, но одновременно, создавал целостную картину произошедшего и происходящего.