Кочубей

Генеральный есаул войска малороссийского, Иван Степанович Мазепа, славился умом, познаниями в науках, искусством и ловкостью в делах письменных и государственных. Он употребляем был гетманами Дорошенком и Самойловичем при труднейших переговорах с русским двором, в сношениях с Польшею и с Крымом и заслугами достиг до почётного звания генерального старшины. Но при всём уме своём и ловкости он не имел в войске друзей, которые приобретаются сердцем, а не головою, и без влияния князя Голицына никогда бы не был избран в гетманы. В сём звании он вёл себя весьма осторожно: во время насильственных потрясений, бывших в Москве, до принятия Петром Великим единодержавной власти, Мазепа держался всегда первенствующей стороны и повиновался одной силе. Будучи избран в гетманы противу воли и желания старшин и заслуженных родов в войске. Мазепа имел нужду в подпоре и потому искал покровителей при дворе Московском, Угодливостью и покорностью он снискал дружбу многих русских вельмож, приближённых к престолу, а верною и усердною службою приобрёл милость самого государя.

В самую трудную и самую блистательную эпоху бытия России, во время её перерождения, великий её преобразователь имел нужду в верных и умных исполнителях своих исполнительских предначертаний. По неотъемлемой принадлежности гения Пётр умел находить их во всех сословиях народа, и сей гений, открывший чрез грубую оболочку невежества необыкновенный ум в юном Меншикове, не мог не оценить но достоинству изощрённого науками и опытностью разума Мазепы. Государь, пользуясь советами и содействием гетмана в великих своих подвигах, наградил его первыми государственными почестями и почтил полною доверенностью, которую Мазепа оправдывал двадцатилетнею верною службой.

Пётр Великий созидал среди пожара и разрушений. Когда великое дело преобразования России уже начинало процветать, вся Северная Европа объята была пламенем войны. Петру невозможно было утвердить величие России на прочном основании без возвращения отторгнутых Швецией приморских областей и без ослабления беспокойного соседа, Польши. Но сей подвиг, казавшийся сначала лёгким, порождал, по мере исполнения, непреодолимые трудности, Швеция произвела героя, равного Петру по воинской доблести и твёрдости душевной, который, повелевая народом мужественным, решился или погибнуть, или погубить соперника своего. С переменным счастием, хотя с существенными выгодами для России, война продолжалась и на суше, и на водах, пока, наконец, Карл XII, устрашив Данию, опустошил Саксонию и, обессилев Польшу посеянием в ней междоусобия, вознамерился вторгнуться в сердце России, лишённой всех своих союзников, свергнуть с престола Петра, так же как свергнул Августа в Польше, и разрушить до основания все великие начинания, долженствовавшие, по созрении своём, вознести Россию на нынешнюю степень могущества. Приближалась решительная минута! Карл XII надеялся найти в России недовольных правлением Петра и не стыдился смущать подданных своего соперника льстивыми, хотя лживыми обещаниями. Пётр Великий готовился с твёрдостью встретить врага в пределах своих и, зная народный русский характер, не опасался обманчивых наущений иноплеменника, Только Малороссия и Украина, ещё не сросшиеся с Россией и напитанные буйством прежних своих владетелей, несколько беспокоили государя; но там управлял Мазепа, и государь, надеясь на испытанную его верность и на необыкновенную проницательность его ума, отдалял от себя все сомнения насчёт того края и был совершенно спокоен. Мудрейшие государи могут только постигать ум и судить дела человека: сердце остаётся тайною до тех пор, пока участь сильного не будет зависеть от воли слабого. Только в несчастий познаётся верный друг и бескорыстный слуга. Пётр Великий не знал сердца Мазепы: оно открылось в опасности, угрожавшей государю.