Кочевая жизнь в Сибири

Изумленным американцам, сидевшим внутри, мой голос показался исходящим из печки – явление, никогда не встречавшееся во всей их прежней жизни, и они совершенно правильно рассудили, что любая печка, которая может посреди ночи спросить на хорошем английском, где вход, имеет несомненное право на ответ, потому хоть и нерешительно и несколько испуганно, но сообщили, что дверь находится «в юго-восточном углу». Знаний это нам не прибавило. Во-первых, мы не знали, в какой стороне юго-восток, а во-вторых, круглый сугроб не имел никаких углов. Тогда я начал обходить печную трубу по кругу в надежде найти какой-нибудь вход. Оказалось, что обитатели землянки вырыли для входа глубокую траншею около тридцати футов в длину и прикрыли её палками и оленьими шкурами, чтобы закрыть от падающего снега. Неосторожно ступив на эту хрупкую крышу, я провалился сквозь неё как раз в тот момент, когда один из людей выходил в рубашке и панталонах, держа свечу над головой и всматриваясь в темноту туннеля, чтобы увидеть, кто войдет. Внезапный падение через крышу такого существа, каким я был в тот момент, не был рассчитан на слабые нервы. На мне были две толстенные кухлянки, которые раздули мою фигуру до гигантских размеров; сразу два больших капюшона из оленьей шкуры с длинной заиндевевшей бахромой из чёрного меха были натянуты на мою голову, обледеневшая маска из беличьей шкуры скрывала лицо, и только глаза, выглядывающие из мохнатого инея, выдавали во мне человеческое существо. Человек испуганно попятился назад и чуть не выронил свечу. Я появился в таком сомнительной виде, что он вполне мог потребовать от меня ответа, каковы мои намерения! Но когда я узнал его лицо и снова обратился по-английски, он приблизился и, сняв с меня маску и откинув капюшоны, произнес мое имя. На всём свете ещё не было такого ликования, как тогда, в этом подземном жилище, когда я узнал двух моих старых товарищей, с которыми простился восемь месяцев тому назад, когда «Ольга» вышла из Сан-Франциско. Когда я пожимал тогда руку Хардеру и Робинсону, я не думал, что в следующий раз встречу их в полночь, в маленькой землянке, в безлюдной тундре нижнего Анадыря. Как только мы сняли наши тяжёлые меха и уселись у огня, мы внезапно почувствовали состояние, которое неизбежно последовало за двадцатью четырьмя часами холода, голода и усталости. Наши напряженные нервы разом сдали, и через десять минут я едва мог поднести к губам чашку кофе. Стыдясь такой женской слабости, я старался скрыть её от американцев, и до сих пор думаю, что они не знают, что мы с Доддом несколько раз чуть не упали в обморок в течение первых двадцати минут от внезапного перехода от -45 градусов до +20 и нервного истощения, вызванного тревогой и недосыпанием. Мы ощутили непреодолимую тягу к какому-нибудь сильному стимулятору и потребовали бренди, но никакого спиртного не было. Слабость эта, однако, вскоре прошла, и мы принялись рассказывать друг другу про наши приключения, в то время как наши каюры сбились в кучу в другом конце землянки и согревались горячим чаем.

Отряд американцев, который мы таким образом нашли более чем в трёхстах верстах от Анадырска, был высажен там одним из судов компании в сентябре. Они намеревались подняться по реке на вельботе до какого-нибудь поселения, а затем попытаться установить связь с нами, но зима наступила так внезапно, и река замёрзла так неожиданно, что этот план пришлось оставить. Не имея другого средства передвижения, кроме лодки, им пришлось построить себе дом и остаться на зимовку в слабой надежде, что до весны майор Абаза пришлёт им людей на помощь. Они построили что-то вроде норы под землей, используя ветки, плавник и несколько досок, оставленных судном, и прожили при свете лампы пять месяцев, не видя ни одного цивилизованного человека. Кочующие чукчи вскоре узнали о них и стали навещать, привозя на оленьих упряжках свежее мясо и ворвань, которые они использовали в качестве лампадного масла, но эти туземцы из-за суеверия, о котором я уже упоминал, отказывались продавать им живых оленей, так что все их усилия приобрести транспортные средства были тщетны. Первоначально группа состояла из пяти человек – Макрей, Арнольд, Робинсон, Хардер и Смит, но примерно за три недели до нашего приезда Макрей и Арнольд, решились на отчаянный шаг и ушли с племенем кочевых чукчей на поиски какого-нибудь русского поселения. С тех пор о них ничего не было слышно, и Робинсон, Хардер и Смит жили одни.

В таком состоянии мы их и нашли. Конечно, ничего не оставалось делать, как отвезти этих троих и все их припасы в Анадырск, где мы, вероятно, найдем Макрея и Арнольда, ожидающих нашего прибытия – я знал, что чукчи приезжают туда каждую зиму для торговли и, скорее всего, привезут их с собой.

После трех дней отдыха, починки упряжек и укладки вещей мы отправились со спасённым отрядом обратно, и 6 февраля благополучно достигли Анадырска.

Глава XXIX