Кочегарка

Джолин долго – слишком долго – стояла, глядя на мертвых, и пыталась представить себе, что они должны были ощущать, умирая в этом ужасном безводном месте. Они умерли не одновременно, и это, скорее всего, было еще ужаснее, потому что их жизнь не закончилась разом. Сначала умер один – Джолин решила, что первой была девочка. Наверное, они несли ее сколько могли, в надежде наткнуться на лошадь или на дорогу, а в самом конце молясь о том, чтобы их обнаружил патруль, который депортировал бы их и, таким образом, спас. Но они уходили все дальше и дальше в сторону, и, наконец, как представляла себе Джолин, измученные родители, не имеющие сил нести дочь дальше, решили остановиться и ждать помощи. Потом они расстались и с этой надеждой – силы покидали их, а тело умершей дочери стало гнить на жаре.

Кто умер следующим? И что, тот, кто остался последним, просто обнял трупы, молясь, чтобы все это поскорее закончилось? Как давно это произошло? Как долго лежали они здесь, необнаруженные и неоплаканные? Похоже, что несколько лет. Джолин подумала: был ли тот ад, в котором они жили, где бы это ни было, таким страшным, что ради избавления от него стоило рискнуть жизнью, и решились бы они на такой поступок, если бы знали, чем он закончится? Тогда-то она и решила, что должна уехать со Скайларом в Беар Флэтс. Джолин не знала, было ли это решение вызвано видом этой семьи, которая всем рискнула и все потеряла, тогда как ей для спасения надо было только побросать вещи в чемодан, сесть в машину и уехать. Или тем, что она просто устала от ежедневных смертей и людских несчастий, которые были неотъемлемой частью ее работы. А может быть, все это произошло из-за того, что она подумала обо всех тех бумагах, которые ей теперь придется заполнять, и о том, что никакого понимания от бесчувственного и загрубелого Фрэнка она не дождется…

Неважно, в чем была причина, но в тот же день Джолин написала рапорт о немедленной отставке, для чего ей пришлось полностью отказаться от полагавшихся ей льгот. Она вернулась домой, упаковала два чемодана вещами Скайлара и своими собственными, заполнила багажник «блейзера»[17] своими наиболее дорогими вещами и игрушками и книжками сына, написала Фрэнку короткую записку, забрала сына из школы и выехала на трассу.

И вот теперь они здесь.

Джолин миновала лесопилку, крыша которой была украшена двумя черными трубами, здания с крышами, покрытыми оловом, сложенные пирамидами бревна, лежащие вдоль дороги. Почти не задумываясь и полагаясь только на память, проехала по запущенной грязной аллее, проходившей за лесопилкой, и затряслась по Секонд-стрит. Поворот на Фир, и вот они уже на месте.

Джолин остановилась на галечной дороге рядом с подержанной «Импалой» своей матери. Все вокруг было как всегда, только еще больше знакомо. Краска на небольшом доме успела выцвести и теперь пузырилась на стенах, а Т-образные столбы на заднем дворе, предназначенные для сушки одежды, так близко наклонились друг к другу, что Джолин засомневалась, сможет ли полотенце, повешенное между ними, избежать касания с землей. На крыльце стояла целая куча засохших растений в разбитых горшках.

– Вот мы и приехали! – весело объявила Джолин сыну, демонстрируя оптимизм, который вовсе не испытывала. Она смотрела на дверь, затянутую сеткой, ожидая, что она вот-вот откроется и на пороге появится ее мать, но дверь оставалась закрытой, а внутри дома было темно.

– Отстегивайся, и давай слегка разомнем ноги.

Они отстегнули ремни и вылезли из машины. Здесь было холоднее, чем в Аризоне, а влажный воздух был полон ароматами лесопилки. Джолин чувствовала себя в горах более комфортно, как дома. Казалось, что это было именно ее место, и ей было интересно, чувствует ли Скайлар то же самое, или он просто ощущает себя потерянным и вырванным с корнем из привычной обстановки. Скорее всего, последнее; Джолин подумала, что только от нее теперь зависит, насколько легко сын приспособится к новой жизни.

К новой жизни?

Да, они останутся здесь.

В Аризону она возвращаться не намерена.

Вдвоем они прошли по хрустящей гальке к крыльцу. Очищенное от коры дерево скрипело и стонало под их ногами. Вчера она позвонила матери из Сан-Диего и сообщила, что они приезжают; правда, не стала распространяться о причинах. Если только ее Ма не в ванной, то она уже давно должна была увидеть, как «блейзер» подъехал к дому. Но даже если мать была в ванной, то их шагов по крыльцу она не могла не услышать. Джолин не понравилось, что Ма не вышла, чтобы встретить их. Она постучала по раме сетчатой двери.

– Ма, это я!

Как всегда, дверь была не заперта, так что Джолин открыла ее и вошла. Скайлар взял ее за руку – было видно, что он нервничает. Мальчик был здесь три года назад, но Джолин не была уверена, что он хорошо запомнил тот короткий визит. Оглядывая мрачноватую комнату с потертой и изношенной мебелью, женщина не могла не сравнить ее с залитым солнцем домом, оставленным в Юме. Она постаралась увидеть дом глазами сына. Скорее всего, тот покажется ему мрачным и печальным.

Таким он и был в действительности.