Кобун

— Это диагност, я использую его для того, чтобы оперировать с тонкими материями абэноши... Удивительно, никаких ожогов или разрушенных каналов, даже на микроуровне... Скажи, ты часто практикуешься?

— С огнем? Каждое утро и вечер. Но зажигаю очень маленькие шары, размером с горошину. С большими стараюсь пока не тренироваться. Хотя они достаточно стабильны, я могу их удержать больше минуты. Но они активно излучают тепло и свет, потери энергии большие, выдыхаются.

— Садись, — старик взгромождается на стул, кладет сбоку табличку. — Что я могу сказать. Прошляпили в центре тестирования. Какая единичка-минус, у тебя как минимум пятерка формально. Просто ты сейчас словно мясник на бойне. Вместо того, чтобы сделать хирургический разрез и вылечить пациента, машешь мечом, расчленяя его на части. Сила в тебе есть, каналы прокачаны. Не каждый выпускник лицея может подобным похвастать.

— Я пытаюсь их аккуратно увеличивать. Буквально по чуть-чуть.

— Хорошо, что чуть-чуть. Надорваться очень легко.

— Если где-то болит, то латаю это место. Аккуратно. Я вообще стараюсь с непонятными для меня вещами не суетиться.

— Латаешь? Это как?

Показываю левую руку:

— Порезался. Ощутил это как багровую такую полосу пульсирующую. Окружил зеленой дымкой, представил, будто цвет меняется. За десять минут прошло. Даже шрама не осталось. Старые шрамы так не поддаются.

Старик спрятал лицо в ладонях:

— Ками-сама [великие боги], что он творит! Использует матрицы, не осознавая последствий... Поли-абэноши, способный оперировать внутренней энергией для лечения травм. И это — в... Сколько тебе лет, Тэкеши-сан?

— Шестнадцать. День рождения в феврале, третьего числа.

— Шестнадцать... С неподтвержденным пятым рангом и силой огня, которую не каждый мастер с рангом за тридцать продемонстрирует... Как долго восстанавливаешься?

— Если все потратить, то пару дней до прежних значений. Но я стараюсь энергию обратно втягивать при медитации.

— Да, еще и абсорбция развита выше любых похвал...

— А матрицы, это что?

— Наши клетки хранят в ДНК общую информацию о своих задачах. Врачи-абэноши могут использовать это, чтобы заставить организм восстанавливаться самостоятельно. Они лишь поставляют к месту повреждения дополнительные строительные элементы и активируют программу в нормальных клетках рядом с очагом поражения. Для базовых тканей это прекрасно работает. Например, если от печени сохранился хотя бы кусочек, можно вырастить новый орган за несколько дней. Все зависит от таланта врача и умения оперировать жизненной силой.

Спустившись со стола, профессор заглядывает мне в глаза:

— Наверно, трудно было прятать дар? Дети очень боятся о таком рассказывать родителям. Это подростки любят похвастать, дети же слишком сильно ощущают свою “инородность”. Когда ты заметил огненную искру? В пять лет? Или в три?

— Я впервые обнаружил это в конце февраля этого года. Получается меньше месяц назад. Энергию смог увидеть вообще неделю назад, — замечаю округлившиеся глаза наставника и повторяю: — Я не обманываю, Сакамото-сэнсей. Для меня самого все это из разряда страшной сказки. Открываю каждое утро глаза и думаю — не случилось ли еще чего-нибудь неожиданного.

Молчит. Долго молчит. Потом похлопывает сухой ладонью по моей груди и жестко приказывает:

— Никому. Никогда. Про это. Не рассказывай. Понял? Ты единичка-минус. У тебя нестабильный источник, любые операции с энергией могут вызвать выгорание. Никакой больше демонстрации посторонним. Если про открывшиеся таланты узнают, то сядешь под замок навсегда. Император просто не позволит подобного уникуму шляться по улицам без присмотра. И про борекудан можешь забыть. Никто не разрешит столь серьезному активу принести клятву верности постороннему человеку.

— Я понял, Сакамото-сэнсей.

— Отлично. Значит, я буду с тобой заниматься. Ты же должен понимать главное: контроль. Контроль для тебя должен быть второй натурой. Если тебе даже захочется подраться с кем-то, используй кулаки. Камень возьми, палку. Даже пистолет, ёкай тебя раздери! Но никогда не играй с огнем или еще как-нибудь не демонстрируй свою силу.

— Ко мне проявил неуважения один сятэй. Я взял его за горло и представил, будто ему там очень больно. Он сполз по стене и пришел в себя лишь через минуту.

— Бака!.. Как можно было так подставляться... Это все равно, что ты бы ударил его шокером в шею. Не удивительно, что ему было плохо... Еще раз, постарайся так больше не делать. Только в критических случаях, когда будет стоять вопрос жизни или смерти.

— Выгорю?

— Скорее всего, да. Твоя проблема в том, что ты легко набираешь серьезное количество жизненной силы. Каналы ты уже раскачиваешь, до моих далеко, но я не вижу детских тонких линий. У тебя вполне серьезные мощности. А дозировать ты это не умеешь. Если выдашь все, что есть в источнике, то руки могут превратиться в обугленные обрубки. И это не считая других последствий. Поэтому — учиться, читать, тренироваться только здесь под моим контролем. Медитации дома разрешаю, но никаких игр с огнем.

— Совсем?