Кобра под подушкой

— Совсем нет. Дело вот в чем. Уже в Касабланке я заметил, что ко мне в гостиницу кто-то лазил в мое отсутствие и рылся в бумагах и вещах. И я понял, почему вы потащили меня смотреть фильмы, а потом подстроили так, что меня задержали. В Лондоне секретные обыски продолжались. Я нарочно оставлял на видном месте свои писания, в которых ругал вас за всякие политические махинации и оттяжку второго фронта. Но под конец мне это надоело, я решил покончить с этим. Тем более что должен был приехать мой преемник. Я, между прочим, догадывался, что лазили ко мне именно вы и Эймз.

— А как вы догадались?

— Я понял из слов Лилиан, что Эймза всегда очень интересовало, пойду ли я в театр, или на концерт, или в гости. Или, может быть, отлучусь из Лондона на тот или иной срок. Короче говоря, я догадался, что моими тайными визитерами являетесь вы оба. И я решил напугать вас. Однажды вечером я поехал с Лилиан и Поуэлом в Стратфорд…

— Нет, туда, вы ездили раньше, а в тот раз поехали в Истборн.

— Правильно, в Истборн. Я знал, что вы непременно посетите мою комнату. И приготовил кое-что. А на следующее утро, вернувшись в номер, я обнаружил следы поспешного бегства тайных гостей. На кровати валялись машинка и словарь, а на полу посуда, часы и прочие предметы. И еще кое-какие документы…

— Это Эймз обронил.

Громкоговоритель объявил о начале посадки на самолет, идущий на Копенгаген. К Пимброку подошел молодой англичанин и сообщил, что багаж сдан и надо получить паспорт. Пимброк сходил за паспортом и, сев снова за столик, сказал:

— Но ваша шутка могла кончиться трагически. Ведь то самое, что вы спрятали, могло наброситься на нас и искусать. Мы ведь не умели заклинать змей, как вы.

Громкоговоритель пригласил всех к самолету. Пимброк и Мухин вышли на перрон.

— Она не могла укусить вас, — тихо сказал Мухин. — Я ведь тогда коллекционировал игрушки. У меня была матерчатая змея, и я засунул ее туда.

— Матерчатая? — воскликнул Пимброк. — Это была игрушка?

— Да.

— Но ведь она… когда Эймз потревожил ее покой, зашевелилась, зашипела и подняла головку.

— Внутри змеи была пружина. Я свернул ее в клубок и спрятал, и когда Эймз полез туда, она стала разматываться. А что касается того, что она с шипением подняла головку, то это уже сработало ваше воображение…

Они подошли к барьеру. Пимброк протянул руку Мухину и спросил:

— Какое же будет заглавие? С упоминанием змеи?

Мухин кивнул головой:

— Повесть назову «Кобра под подушкой».