Кнут и пряник

– Не поможет. Всем сразу хана. – злым голосом отозвался стоявший на посту Сергей. – Сбили суки.

Самолет на глазах Ильи завалился на левое крыло и падал вниз все быстрее и быстрее, пока не уткнулся в землю. Яркая вспышка озарила ночь, на мгновение осветив все вокруг. А затем начался кошмар.

Илья падал в зону подтверждения желаний. Раз за разом. Подтверждал, чувствуя как из него быстро вымываются все силы. Но подтверждал. Пока не понял, наконец, какой кошмар он сейчас творит. Нельзя исцелять сгорающих заживо людей, не имея возможности вытащить их из огня. И лишь ответив отказом на очередное пожелание Нади, Илья свернулся калачиком у входа и тихонько заплакал от злобы и беспомощности.

– Они горели, понимаешь! – простонал он в лицо наклонившемуся Сергею. – Они горели, я их исцелял, и они снова горели. Кретин! Теперь все… никого не осталось.

Лицо телохранителя помертвело.

– Они ответят за это Илья, – с трудом разлепив крепко сжатые челюсти, сказал он, присев рядом с Ильей на пол салона. – Ответят. Придет время карать…

– Витек к нам идет. – постучавшись, зашел в хвостовой отсек Сергей. – Поговорить хочет. Может вальнем его ко всем чертям и все дела? Какие с ним теперь разговорчики.

Надя с интересом посмотрела на Сергея. Похоже, сегодня эта идея комсомолке пришлась по душе.

– Не, поговорим, – Илья, справившись с приступом головокружения, поднялся в кровати. – Интересно будет послушать мнение прогрессивной общественности. И еще, есть у меня одна мыслишка как заставить этих тридварасов немного понервничать…

– Мне очень жаль посланник, – парламентер был серьезен, в его голосе и в самом деле проскакивали скорбные нотки. – Погибли спешащие вам на помощь люди, причем хорошие люди. Но таковы правила игры, все очень серьезно. Да, мы один раз оплошали и к вам прорвались несколько безумцев. Больше этого не повториться. Все самолеты будут сбиты. Внешнее кольцо должным образом усилено. Предупреди своих сторонников, чтобы они вели себя разумно и подобных инцидентов больше не случится. Иначе их смерть будет на твоих руках, Илья.

– Понятно, жертва всегда сама виновата. – Илья старался держаться ровно и смотреть Витьку прямо в глаза. – Это все, зачем ты пришел?

– Нет. Илья, вы оказались очень упертыми. И я должен к сожалению признать, что ваши усилия по засовыванию палок в колеса оказались неожиданно продуктивными. Поэтому меня уполномочили немного пересмотреть условия сделки. Учтите, это предложение последнее. Если вы не согласитесь, все будет очень плохо. В первую очередь для вас.

– Мы с Надей само внимание. Подтверждаешь, посланница?

Сидевшая у выхода из самолета комсомолка молча кивнула головой, смотря на парламентера, как энтомолог с сачком на редкую бабочку.

– Мы можем начать сотрудничать прямо здесь и сейчас, посланники. Не хотите как лучше – пусть будет по вашему. Завезем сюда еду, воду, соберем электростанцию, домики с кондиционерами, да хоть бассейн выроем и пальмы посадим. В перспективе можем и дворец построить. Все необходимое будет доставлено по первому требованию. И делайте тут все что хотите вместе со своей охраной, если вам так мила ливийская пустыня. Исцеляйте тоже кого хотите, никто не против. Надоест сидеть здесь – переедите куда захотите.

– Но? – слегка склонила голову набок комсомолка, внимательно слушая парламентера.

– Но перестаньте ныть на весь мир, о том как вам плохо и попусту будоражить людей. Людям этого не нужно. Поблагодарите всех и попросите больше не напрягаться. И еще: исцеляйте хотя бы по несколько десятков человек в день из тех, что мы вам скажем. Больше от вас ничего не требуется.

– Дай-ка я угадаю, – улыбнулся до ушей Илья. – Какая-то важная шишка при смерти? Очень срочно надо исцелить, а план "А" не сработал? Торопитесь?

– Илья, тебе не все равно? Господа посланники, будьте хоть раз в жизни деловыми людьми, а не идейными дураками. Вам предлагают практически все, что можно пожелать, за сущую ерунду.

– А зачем Витек? – Илья откровенно смеялся над парламентером. – Зачем мне нужно это твое "все"? Побудь и ты хоть раз в жизни неделовым человеком. Ты знаешь, я никогда раньше не понимал великих подвижников, монахов или мучеников за идею. Думал, зачем это они? А сейчас понял. Когда ты всерьез топишь газ в пол за идею, в которую сам веришь, жизнь слаще. Это как серфингисту волну поймать. Интереснее чем деньги, женщины и любые удовольствия. В разы интереснее. И ты мне предлагаешь продаться и отказаться от такого кайфа? Нет, Витек, столько денег еще не напечатали. Но у меня есть контрпредложение. Мы с Надеждой можем вылечить пару человек из твоего списка. Но только в обмен на тех, кто ночью сбил самолет. Выдай их нам.

– Илья, ты сам понимаешь, что просишь невозможного, – развел руками парламентер. – Кто будет воевать за нас, если мы будем сдавать своих людей?