Книги: Все тексты

Песня обрывается на полуслове. Звук удара, чье-то «ой», еще звук удара, грохот на лестнице… Наконец дверь распахивается, и оттуда появляется упирающийся Ерин. Чья-то рука выволакивает его наружу.

ГОЛОС ЕЛЬЦИНА. Спортил песню, дурак!

Чья-то нога дает Ерину пинок под зад.

КОСТИКОВ (прослеживая траекторию полета). О! Еще один полетел…

Новый звук пинка.

ГЕРАЩЕНКО (прослеживая траекторию). И еще!

КОСТИКОВ (наливая в грязный стакан из мутной бутылки). Ну! За то, чтоб не последний!

Сцена вторая

Ранние сумерки. Камера неторопливо едет вдоль помоечного пейзажа.

ГОЛОС ЕРИНА Ну, как?

ГОЛОС ГРАЧЕВА А у тебя?

ГОЛОС ЕРИНА У меня — отлично! У меня теперь — никаких забот… Смотри, чего нашел…

Камера доезжает до говорящих. Оба стоят возле помойки — в каких-то обмотках, рваных треухах; холщовые сумки; серые лица… В руках у Ерина — только что добытый из контейнера прохудившийся башмак и рваный зонт.

ГРАЧЕВ Зонтик чур мой!

ЕРИН Вот еще. Я нашел!

ГРАЧЕВ Ага! А мой погон кто заныкал?

ЕРИН Какой погон?

ГРАЧЕВ Маршальский!

ЕРИН Потерпи, погонят еще…

ГРАЧЕВ Отдавай зонт!

ЕРИН Зачем тебе зонт? С тебя, как с гуся вода…

ГРАЧЕВ Сам ты гусь!

ЕРИН Я — не гусь!

ГРАЧЕВ А кто?

ЕРИН Я министр… То есть… Дай вспомнить-то, кто ж я теперь? Просто, выходит, человек!

ГРАЧЕВ Ну ты сказанул… В зеркало-то посмотри. Люди — они знаешь, как выглядят?

ЕРИН Как?

ГРАЧЕВ Не помню. Но не так…

Сцена третья

Крупно — освещенное солнцем лицо Зюганова. Шелест волны, гудок парохода…

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ЗА КАДРОМ Господа! Фирма «Зевс и братья» приглашает вас в круиз по Средиземному морю на комфортабельном теплоходе «Емельян Пугачев». Впервые в жизни Кипр и Мальта, Венеция и Ницца, Пальма да Мальорка увидят вас своими глазами. Теплое море, мягкий песок и эротический массаж сделают ваш отдых, в натуре, незабываемым!

Гудок парохода. Камера отъезжает. Зюганов лежит под парковым репродуктором, на скамейке, в скверике у набережной, укрывшись «Советской Россией», «Правдой» и газетой «День». Гудит, как выясняется, баржа на Москва-реке. На соседней скамейке, укрывшись «Коммерсантом», «Известиями» и «Аргументами и фактами», лежит Гайдар.

ГАЙДАР Слышь! Ты в этом году уже отдыхал?

ЗЮГАНОВ Отдыхал.

ГАЙДАР А где ты отдыхал?

ЗЮГАНОВ А вот тут и отдыхал.

ГАЙДАР Ну и как?

ЗЮГАНОВ Хорошо. Только жестковато.

ГАЙДАР Зато воздух хороший, когда ветер не с фабрики.

ЗЮГАНОВ А мне нравится, когда с фабрики.

ГАЙДАР Правда?

ЗЮГАНОВ Ну. Забываешься быстрее.

ГАЙДАР Слушай, а ты, когда забываешься, что видишь?

ЗЮГАНОВ Я, когда забываюсь — все вижу…

ГАЙДАР Тогда, конечно, лучше, если с фабрики…

ЗЮГАНОВ Самое хорошее вижу, что было в жизни! Обком, кабинет, знамена переходящие…

ГАЙДАР Слушай, давно у тебя спросить хотел — это они что: сами переходили?

ЗЮГАНОВ А ты, что, не помнишь?

ГАЙДАР Смутно. Помню, красные такие, большие… А как ходили — не помню.

ЗЮГАНОВ Еще вспомнишь.

ГАЙДАР Не дай Бог.

Сцена четвертая

Подземный переход. У стенки сидит на табурете Явлинский (с гармошкой, в бескозырке с надписью «Отчаянный», в рваном бушлате). Перед ним, у ног — футляр с мелкими бумажными деньгами.

ЯВЛИНСКИЙ(поет)