Книги лжепророков

Оп-па! Точно! Одиссей, перегнувшись через девицу, поднял с пола брюки, и, пошарив по карманам, нашёл визитку. Так и есть — "Нечипоренко Алексей Григорьевич, инспектор таможенной службы". И телефон. Так-так-так! О чём же я с ним вчера разговаривал? Точно — о фирме покойного Федорука! И о чём-то еще, крайне важном… Чёрт, не вспомнить. Ладно, надо оперативно отправить барышню на родину и браться за дела. Выходные, как это ни печально, закончились…. Да и какие, в конце концов, у него могут быть выходные? НЕЧТО растворилось в пространстве; не важно, что не по его вине — он должен сделать всё, что возможно, для его розыска. Если же не получится — то сделать невозможное; в конце концов, его в его действиях никто пока не ограничивал…

— Малыш, мне надо по делам. Давай оперативненько в душ, одевайся, и пойдем, позавтракаем. Потом я тебя отправлю домой — тут же такси поймать не проблема? — а вечером позвоню. Гут?

Девица согласно кивнула, грациозно поднялась с постели (вот это фигура! Да, выходные однозначно прошли крайне удачно!) и, не отягощая себя лишней одеждой, направилась в душ.

Одиссей подошёл к стоящему в прихожей телефону, и, всматриваясь в визитку, набрал номер.

— Слухаю! — раздался с той стороны подчёркнуто "служебный" голос.

— Алексей Григорьевич?

— Вин самый. С ким маю честь?

— Вчера в баре "Роксолана" вы мне дали свою визитку. Моя фамилия Бондаренко, я…

— Помню. Фирма "Кременчуг-автозапчасть". Сейчас подыму документы, позвони мне через полчаса, если такая фирма зафиксирована — я тебе сообщу.

Одиссей положил трубку, немало подивившись подобной оперативности, с которой он доселе на Украине не сталкивался. Однако! И отчего-то на "ты"… Или они в этом баре пили на брудершафт? Надо спросить у этой, как её… у Наташи. Или у Татьяны? Вот чёрт, надо было хоть имя записать…

Тут из душа появилась вышеупомянутая девица — и тут же Одиссей услышал упрёк:

— О, дывысь! Я вже одилась — а вин ще голы! Чи мы нэ йдэмо исты? Чи шо?

— Идём. Я мигом! Ты пока можешь накраситься, а я сполоснусь и быстро оденусь. Стрижена девка косы не успеет заплести!

Принимая душ и приводя себя в Божеский вид, Одиссей напряженно вспоминал вчерашний вечер. Зря он всё же мешал крымское шампанское с коньяком! Почему этот Нечипоренко так рьяно бросился выполнять его просьбу? Таможенники — люди не бедные, за сто долларов рваться из сил, изо всех сухожилий, как пел Высоцкий, не станут… Стоп! Нечипоренко! Лёха Нечипоренко! Твою мать!

Одиссей почувствовал, как по спине поползли мурашки. Они же служили в одном батальоне! Правда, этот Нечипоренко был из первой роты и на полгода старше призывом — но пересекались они не однажды, и что-что, а фамилию-то Одиссея он должен помнить отлично! Вот чёрт, как не вовремя он запалился…

Одевшись и подойдя к зеркалу, он немного успокоился. А почему, собственно, запалился? Назвал другую фамилию? Так он мог взять фамилию жены, дело житейское. Может, у него проблемы были? Ну, например, поляки поставили в его паспорт гнусный штемпель "въезд в страну запрещён"? И поэтому он оперативно сменил фамилию?

Ладно, сейчас подъеду на таможню и всё выясню.

Он второй раз набрал номер таможенного инспектора Нечипоренко.

— Лёха, это я, Саня. Что-нибудь узнал?

— Да. Дуй сюда, ко мне. Адрес знаешь?

— Не-а.

— Шевченко, восемнадцать. Кабинет сто семнадцатый.

— Гут, буду через двадцать минут!

Тут его грудь обняли девичьи руки. Ага, Татьяна! Или Наташа?

— Ну що, мы йдэмо?

Милая, сейчас не до интимных завтраков. Надо ей это как-то поделикатнее объяснить. Но как? Ладно, попробуем.

— Зайчонок, мне срочно надо ехать на Шевченко, на таможню. Или ты поедешь со мной, подождёшь там в машине, а потом мы всё-таки позавтракаем вместе — или я провожу тебя в ресторан, дам денег, и ты поешь сама? Выбирай, солнышко!

Татьяна (или Наталья?) минуту подумала, а затем, улыбнувшись, ответила:

— Ты ж там нэ дуже богато часу будэш?

— Ну, где-то полчаса.

— Тоди поиду с тобой. Мы ж ще нэ булы у "Разлоге"!

— Что ещё за "Разлог"?

— "Разлога". Рэсторан биля моста. Там дуже шикарно!

— Гут. "Разлога" так "Разлога". Но сначала — таможня. Ты готова?

— А як же ж? Пивгодыны вже чекаю!

На всякий случай взяв с собой сумку со всеми своими вещами (чем чёрт не шутит, вдруг надо будет куда-нибудь срочно ехать? Слава Богу, за отель заплачено…), Одиссей, взяв под руку свою спутницу, вышел из номера и направился на выход.

На Шевченко, у дома восемнадцать они были уже через десять минут — здание таможни находилось, как оказалось, почти рядом с гостиницей.

Одиссей вошёл в вестибюль довольно мрачного строения (тюрьма здесь была раньше, что ли?), и спросил у дежурного (хм, а они здесь при оружии! Однако…):

— Мне в сто семнадцатую. Можно?

Дежурный молча кивнул и нажал на кнопку блокиратора турникета, пропуская посетителя.

Вот и сто семнадцатый кабинет. Одиссей постучал, и, услышав короткое "входи!" — открыл дверь и вошёл.

Точно, Лёха Нечипоренко! Только толстый и в усах. А так — почти не изменился!

— Ну, ещё раз здорово! Ты извини, что утром на "вы"…

Таможенник махнул рукой.