Книги лжепророков

— Как хочешь. А я всё же пройдусь чуток, воздухом подышу. Может быть, на какое-нибудь романтическое приключение нарвусь…

— На свою задницу. Саня, нам завтра с десяти утра твоего клиента пасти. Ежели ты сейчас где-нибудь нарвёшься на приключения — то, очень может быть, проснешься в постерунке2. Оно тебе надо?

Но Алекс только махнул рукой на предостережения своего товарища.

— Да ладно, Слава, чё ты кипешишь? Тихий мирный городок, спокойный народ… Кто тут мне что сделает? Ладно, иди дрыхнуть, а я пробегусь по местным пияльням пива — в конце концов, я еще и половины польских сортов не перепробовал. Всё, адьёс!

В результате некоторого расхождения интересов вышеописанной троицы, рассвет следующего дня они встретили там, где каждый из них его встретить (может быть, на подсознательном уровне) и планировал: Лёха — в объятьях дружелюбной Малгожаты (которая, к её чести, денег с кавалера не взяла — просто таскала его до трех утра по разным увеселительным заведениям, пока окончательно не обескровила его бюджет — и лишь затем великодушно предложила разделить с собой постель), Слава — в своей кровати в номере своего мотеля, Алекс же — как и предполагал склонный к осторожности его коллега — в полицейском участке, вместе с двумя поляками; вся трое преступников были задержаны в момент хулиганских действий — то бишь, в процессе снятия польского государственного стяга со здания местной власти. Причем, зачем эта троица пытались надругаться над святым для каждого трезвого поляка символом Речи Посполитой — ни один из арестованных внятно объяснить не сумел. Правда, Алекс в последнем прояснении сознания всё же пытался что-то промычать о бесчестном и подлом вступлении Польши в НАТО и предательстве властями Варшавы общеславянских интересов — но сей его пассаж услышан не был. Посему политическую подоплёку в хулиганстве гостя из-за Буга и двоих местных аборигенов, оным гостем напоенных до бесчувствия — решено было не искать. Впрочем, хулиганство это и так было оценено властью в лице полицейского хорунжего более чем внушительно — в сто восемьдесят злотых. После же уплаты вышеуказанного штрафа злодей и его подельники были великодушно выпущены на волю с отеческим внушением о вреде алкоголя вообще и настоятельным увещеванием больше "жытнюю"3 с "живцем"4 ни в коем случае не мешать — в частности.

В десять утра все трое давешних туристов — правда, с разных направлений — вошли в ресторан.

Слава критически оглядел своих изрядно помятых друзей — и, покачав головой, изрёк:

— Всем сёстрам, блин, по серьгам. Кто что хотел — тот то и получил.

Невыспавшийся, но довольно улыбающийся Лёха тут же ему ответил:

— А зависть, Славун — очень плохое чувство!

— Чему ж тут завидовать? Ну ладно, ты еще время с толком провёл. А Санёк, похоже, всё же в ментовку попал, судя по запаху от его фрака…. Попал, признайся?

Алекс тяжело вздохнул и ответил хриплым, надорванным голосом:

— Не важно. Зато вечер прошёл — зашибись! Песни советские хором орали…. Ещё бы немного — и я бы тут устроил свержение правящей камарильи… жаль, инсургенты хлипковатые попались, на третьей бутылке сломались…

Они уселись за вчерашний столик, разложили газеты; тут же подлетевшей Малгожате Лёха, интимно улыбнувшись (и получив такую же улыбку в ответ) заказал завтрак — и, фамильярно хлопнув её по заднице, бросил товарищам:

— Теперь, пацаны, не дрейфьте — нас в этой забегаловке кормить будут, как хозяев заведения! Можно ждать нашего таинственного пассажира хоть до второго пришествия!

Слава скептически бросил:

— Ну, тебе, может быть, порцию и увеличат… а нам-то за что?

— А вам — за то, что вы мои друзья. — Тут Лёха, вдруг став серьезным и чуть понизив голос, добавил: — И кстати, вы тут поменьше по-русски трендите. Тут недалеко лагерь с чеченами беглыми расположен, они уже успели тут накуролесить, так что местные очень не любят, когда кто-то по-русски балаболит. И кстати, увидите хача, который будет по-нашему говорить — ни в коем случае с ним не заговаривайте; лучше уйдите в сторону. У нас тут сейчас другая задача, нам с заезжими чёрными резаться не резон. Вняли?

Алекс заинтересованно спросил:

— Откуда узнал?

Лёха улыбнулся:

— Малгоша доложила. Хозяйка мотеля типа хохлуха, но в Польше живёт уже давно; так заезжие джигиты попытались её на бабки развести, типа, крышу ей предложили. Та к мусорам, те, соответственно, в лагерь — в общем, тут полгода назад целая войнушка с чеченами произошла. Я думаю, не достать ли из сумок нам ножики? Так, на всякий случай?

Алекс отрицательно покачал головой.

— Не к чему. Мы здесь ненадолго. И беглые чехи здесь вряд ли особо буйные — им депортация в Россию на хрен не нужна. В крайнем случае, отмашемся вручную, здешние полицаи к холодному оружию у туристов крайне скверно относятся.

Тут подошла Малгожата с их завтраком; Лёха не обманул, порции яичницы с беконом были заметно больше, чем вчера, кофе оказался не жиденькой коричневой жижкой, а напитком добротной, почти домашней, густоты, масло и сыр были свежими, со слезой. Компаньоны тут же принялись за еду, временно прекратив беседу.