Книга живых

– Два раза на ней изображен Христос. Я такого нигде не видел.

И действительно, теперь Казаков тоже заметил эту несуразицу. Иисус Христос был написан в полный рост. А рядом с ним Божья Матерь, которая держит на руках Богомладенца, то есть Иисуса Христа.

«Что за ерунда?! Откуда такое? – подумал иеромонах. – Так быть не может!»

Отцу Анатолию стало страшно интересно. Он пытался вспомнить, не видел ли он нечто подобное в своих долгих странствиях… И не смог.

Тогда собрал весь «клад» и занес его в хату.

Надо было как-то осмыслить это дело, уложить в голове. И решить, как поступить с этими вещами.

Несомненно для него было одно. Это был знак. Клад пролежал больше ста лет и открылся только ему. Но о чем он говорит? Может быть, напоминает ему о его собственных корнях? Он ведь тоже казак. И дед его, и отец не забывали об этом. Вспоминали, правда, по-разному. Дед гладил Толика по голове и говорил: «Казачьему роду не должно быть переводу!» А отец, когда напивался, бегал по деревне и гордо орал: «Я казак! Я казак!»

Сейчас Анатолий вспомнил деда. И загрустил. Что бы он сказал внуку, узнав, что тот остался холостым и бездетным? Наверное, ничего хорошего бы не сказал, так как был уверен, что его род будет обязательно продолжен. И гордая казачья кровь всегда будет течь в жилах его потомков.

Ну, как бы там ни было, а знак надо расшифровывать. Хотя бы понять, кто и зачем это все спрятал.

– Ты-то что думаешь об этом? – спросил он Зыкова.

Прохор почесал затылок, поморгал своими выпученными глазами и глубокомысленно заметил:

– Тот, кто прятал, был явно не дурак. Ведь где обычно искали при обысках? На чердаке. В погребе. Или замурованное в стене. Можно было закопать. То есть в месте затаенном, недоступном. Скрытном. А тут все на виду. И все по этому крыльцу топчутся. Заходят. Выходят. И считают, то, что на виду, не может хранить тайну. Это чистый трюк!

Обогащенный его сентенциями, Казаков уже было совсем собрался пойти опрашивать местных бабок. Может, они знают, кто здесь жил до последней старушки хозяйки?

Но тут его осенило.

«Как же я забыл! Кто у нас знаток? Да Мария Бархатова! Любовь моя незабвенная. Мария! Она должна знать, что это за знак. Что за икона мне попала в руки. Там, у нее в музее, уж точно найдется такой специалист, который все мне объяснит. Откроет тайный смысл. Ведь Питер – это такое место, где сосредоточена история России. И там точно есть все ответы на эти вопросы».

Вспомнил Анатолий, как познакомился с Марией Бархатовой, вечно юной неунывающей ученой дамой, сотрудницей питерского Музея истории религии. Вспомнил, как искали они вместе копье Пересвета, в каких приключениях побывали, какие чудеса видели. Как влюбился он в нее запретной для монаха любовью. И накатило на него. Это из-за нее подался он на Афон и там вымаливал у Богоматери ответ на вопрос: греховна ли его любовь?

И получил ответ от такого же, пришедшего в поисках истины, странника. С еще более запутанной и сложной судьбой.

Олег Миров – где он сейчас? Чем занимается?

Связывались они с ним несколько лет назад. После Крымской весны. И тогда он узнал, что Олег с Татьяной подались на Запад. Переехали на новое место жительства – в Калининградскую область!

«Да, были времена! Было времечко!» – вздохнул отец Анатолий.

Он взял свой простенький мобильник. (Чтобы не было искушения ковыряться в интернете, у них в монастыре не приветствовалось использование сложных гаджетов. Для связи достаточно и старого кнопочного.)

* * *

Мария ответила на звонок так, как будто ждала его каждую минуту.

«А может, и правда ждала?» – подумал Казаков, когда услышал ее радостный голос.

– Это ты? Асисяй! Как хорошо, что ты наконец позвонил. Ты по делу? Ну, давай выкладывай!

И Казаков добросовестно доложил ей о своей находке в этой Богом забытой станице Новосоветской.

А потом с какой-то неподдельной внутренней радостью слушал голос этой женщины, которая торопливо толковала ему: «Тебе надо обязательно приехать в Питер вместе со своими находками. И уже здесь, на месте, с помощью моих связей в научном мире, друзей и знакомых мы точно разберемся с твоими несколько странными, но страшно интересными артефактами».

VI

Деньги на поездку прислал Шурка Дубравин. И Казаков, как молодой солдат, ринулся «в самоход». То есть без архиерейского благословения уехал в Питер. Благо ростовский аэропорт «Платов» функционировал безотказно.

Петербург – город, конечно, дорогой. Но, как говорится, надо знать места. И он поселился в самом центре, в гостинице при Доме ученых, расположенной не абы где, а во дворце великого князя Владимира, брата императора Александра III.

Ученые, особенно гуманитарии, люди небогатые. Поэтому гостиничка была обустроена в «советском стиле».

Казаков разместился в крошечном номере со всеми признаками «советской роскоши». Узенькой кроваткой, графином с водой и даже стареньким телевизором. На полу, конечно, потертый коричневый коврик. Из нововведений – в шкафчике лежали матерчатые тапочки.