Книга первая. Атака

Квинтий опять долго молчал. Потом заговорил, с трудом выдавливая фразы: – Я помню первое занятие с тобой. Я готовился к нему, и в подтверждение, что ясновидение – не выдумка фантастов, привел тебе примеры из вашей истории. Я назвал тебя имена Кассандры, Нострадамуса, Ванги. Привел и более свежий пример, когда душевнобольной мальчик в одной из ваших стран, кажется, Германии, за несколько дней до крупной авиакатастрофы, случившейся вблизи клиники, где он находился, почувствовал ее приближение, и все время говорил об этом врачам. А в день катастрофы спросил: «Самолет уже упал?». Тогда столкнулись два лайнера, и погибло много детей, летевших на отдых.[3] – Да, Мастер.

– Ответь мне: как это возможно? Как можно видеть будущее, которое еще не наступило? – Не знаю, мастер. У меня не было времени задуматься об этом. Вилор Кон, объясняя мне, что такое время, привел пример с камнями, бросаемыми с горы. Кинешь чуть правее – вниз долетит один набор камней, чуть левее – уже другой. – Близко, но не то. Время – очень странная штука, Гардов. Мы привыкли, что в природе все физические процессы протекают с определенными, строго установленными скоростями. Свои скорости имеют звук, фотон, химическая реакция. Со временем все сложнее. Оно имеет, если можно так выразится, несколько скоростей. Я бы сравнил его с машиной, движущейся ночью с включенными фарами. Машина – это основной поток времени. Вместе с ним движемся мы, пассажиры этой машины. Движение машины обусловлено тысячами чисто технических причин. Но не только. На ее движение влияет и поведение водителя, то есть положение руля и педали газа. Однако есть еще и фары. Свет фар распространяется в тысячи раз быстрее, чем может двигаться машина, и мы можем видеть, что там, впереди: дорога или столб. Водитель может повернуть руль и избежать столкновения. Так и со временем. Некоторые люди наделены даром видеть будущее в волнах времени, опережающих основной его поток. Но наше будущее в немалой степени определяется нами самими, пассажирами машины. Точнее, ее водителем. Он можем ехать по шоссе, но может свернуть и в поле. Так вот. Я не вижу впереди в свете фар ничего. Это означает, что машина стремительно приближается к пропасти, и если срочно не отвернуть, скоро мы свалимся в нее. Обычно водитель – это элита человечества, его наиболее активная часть. Но сейчас я чувствую, что все нити управления машиной стягиваются к тебе. Ты должен сыграть главную роль в повороте руля. Я думал, уничтожение генераторов устранит угрозу. И действительно, что-то мелькнуло впереди, но снова исчезло. Мы опять летим к пропасти. Поэтому я здесь. Жаль, но т е б е не время сейчас предаваться семейным радостям. Действуй. Чем быстрее ты начнешь отворачивать, тем больше шансов успеть и тем менее крутым будет поворот. – Каким временем мы располагаем?

– Не знаю точно. Трудно сказать. Месяцы. Не больше года. Все дело в том, что мы подверглись атаке, которую смогли отразить, но и только. Вашу земную цивилизацию войны сотрясают непрерывно, и ты должен знать, что пассивная оборона никогда не ведет к победе. А мы пока только обороняемся. Нам нужна контратака. И еще. Бойся на Тромбе крыс.

– На Тромбе? Крыс?

– Что за дурацкая привычка переспрашивать? Виделось мне что-то такое… Большие крысы. Очень большие. Да, ты хорошо держался в сто первом секторе, очень хорошо, – вдруг перескочил в начало разговора маг Квинтий. – Но ты только защищался. Сейчас я научу тебя, как в такой ситуации можно не только защищаться, но и контратаковать. Слушай внимательно…

– Вот теперь все. Мне пора.

Маг Квинтий поднялся и, как всегда не прощаясь, пошел к выходу. Странник вышел проводить его. Больше они не обмолвились ни словом.

Грей Гаргаван, несмотря на выходной, был на работе. Странник с нетерпением ждал его весь день, но тот вернулся лишь поздно вечером и явно расстроенный.

Ингрид и Странник встречали его. Увидев их, он кивнул обоим:

– Хорошо, что вы оба здесь. Пошли к нам, есть разговор.

Они молча прошли в отсек, где жили Грей и Ингрид.