Читаем Книга отражений. Вторая книга отражений полностью

Вольно-слитые сердца…201(II, 273)

Перепевные:

Радостно-расширенные реки202.(II, 132)

Лирические красочные:

В грозовых облакахФиолетовых, аспидно-синих203.

Лирические отвлеченные:

Призраком воздушно-онемелым204(II, 265)Сирено-гибельных видений…205(Тл. 112)Смерть медлительно-обманная206(II, 318)(Я) мучительно-внимательный207Отвратительно-знакомые щекотания у рта…208(ibid.).Мы с тобою весь мир победим:Он проснется чарующе-нашим209.(II, 284)

Интересны сложные сочетания, которые кажутся еще воздушнее обычных:

Лиловато-желто-розовый пожар210.(II, 176)Все было серно-иссиня-желто…211(II, 165)Деревья так сумрачно-странно-безмолвны212.(Тл. 131)

Есть пример разошедшегося сложного сочетания:

Скептически произрастанья мрака,Шпионски выжидательны они213.(II, 369)

Отрицательность и лишенность в словах Бальмонта очень часты. Вот конец одной пьесы:

Непрерываемо дрожание струны,Ненарушаема воздушность тишины,Неисчерпаемо влияние Луны214.(II, 183)

«Безъ» и «без» – в одном сонете повторяются 15 раз; этот же предлог в слитном виде (II, 127) придает особо меланхолический колорит пьесе «Безглагольность» (см. выше).

Большая зыбкость прилагательного, а отсюда и его большая символичность, так как прилагательное не навязывает нашему уму сковывающей существенности, делает прилагательное едва ли не самым любимым словом Бальмонта. Есть у него пьеса «Закатные цветы» (II, 105), где скученность прилагательных красиво символизирует воздушную навислость слоисто-розовых облаков.

Поэзия Бальмонта чужда развитых, картинно-обобщающих сравнений Гомера и Пушкина.

Его сравнения символичны – они как бы внедрены в самое выражение.

Вот пример:

И так же, как стебель зеленый блистательной лилии,Меняясь в холодном забвенье, легенды веков, —В моих песнопеньях, – уставши тянуться в бессилии, —Раскрылись, как чаши свободно-живущих цветков215.(II, 348)

Звуковая символика Бальмонта никогда не переходит в напряженность и не мутит прозрачности его поэзии.

Вот несколько примеров звуковой символики.

Символизируется застылость:

Как стынет скованно вон та сосна и та216.(II, 183)

дыхание:

Дымно дышат чары царственной луны217

шуршанье:

О как грустно шепчут камыши без счета;Шелестящими, шуршащими стеблями говорят218.(Тл. 145).

озлобленность:

Я спал, как зимний холод,Змеиным сном, – злорадным219.(II, 223)

Есть у Бальмонта две звуко-символические пьесы.

В шуме ш – с:

ОсеньВ роще шелест, шорох, свистСмутно шепчутся вершиныИ березы и осины.С измененной высотыСонно падают листы.(II, 36)

В сонорности л:

ВлагаС лодки скользнуло весло.Ласково млеет прохлада.«Милый! Мой милый!» – Светло,Сладко от беглого взгляда.Лебедь уплыл в полумглу,Вдаль под Луною белея.Ластятся волны к веслу,Ластится к влаге лилея.Слухом невольно ловлю…Лепет зеркального лона.«Милый! Мой милый! Люблю!» —Полночь глядит с небосклона220.(II, 189)

Вот несколько примеров перепевности:

Так созвучно, созвонно221.(II, 283)Узорно-играющий, тающий свет222.Тайное слышащих, дышащих строк223.(II, 107)Радостно-расширенные реки224.(II, 132)…цветок, отданный огненным пчелам…225(Тл. 207)

Бальмонт любит в синтаксисе отрывистую речь, как вообще в поэзии он любит переплески и измены.

Перейти на страницу:

Все книги серии Вечные спутники

Записки провинциала. Фельетоны, рассказы, очерки
Записки провинциала. Фельетоны, рассказы, очерки

В эту книгу вошло практически все, что написал Илья Ильф один, без участия своего соавтора и друга Евгения Петрова. Рассказы, очерки, фельетоны датируются 1923–1930 годами – периодом между приездом Ильфа из Одессы в Москву и тем временем, когда творческий тандем окончательно сформировался и две его равноправные половины перестали писать по отдельности. Сочинения расположены в книге в хронологическом порядке, и внимательный читатель увидит, как совершенствуется язык Ильфа, как оттачивается сатирическое перо, как в конце концов выкристаллизовывается выразительный, остроумный, лаконичный стиль. При этом даже в самых ранних фельетонах встречаются выражения, образы, фразы, которые позже, ограненные иным контекстом, пойдут в народ со страниц знаменитых романов Ильфа и Петрова.

Илья Арнольдович Ильф , Илья Ильф

Проза / Классическая проза ХX века / Советская классическая проза / Эссе
Книга отражений. Вторая книга отражений
Книга отражений. Вторая книга отражений

Метод Иннокентия Анненского, к которому он прибег при написании эссе, вошедших в две «Книги отражений» (1906, 1909), называли интуитивным, автора обвиняли в претенциозности, язык его объявляли «ненужно-туманным», подбор тем – случайным. В поэте первого ряда Серебряного века, выдающемся знатоке античной и западноевропейской поэзии, хотели – коль скоро он принялся рассуждать о русской литературе – видеть критика и судили его как критика. А он сам себя называл не «критиком», а «читателем», и взгляд его на Гоголя, Достоевского, Тургенева, Чехова, Бальмонта и прочих великих был взглядом в высшей степени субъективного читателя. Ибо поэт-импрессионист Анненский мыслил в своих эссе образами и ассоциациями, не давал оценок – но создавал впечатление, которое само по себе важнее любой оценки. Николай Гумилев писал об Иннокентии Анненском: «У него не чувство рождает мысль, как это вообще бывает у поэтов, а сама мысль крепнет настолько, что становится чувством, живым до боли даже». К эссе из «Книг отражений» эти слова применимы в полной мере.

Иннокентий Федорович Анненский

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Ада, или Отрада
Ада, или Отрада

«Ада, или Отрада» (1969) – вершинное достижение Владимира Набокова (1899–1977), самый большой и значительный из его романов, в котором отразился полувековой литературный и научный опыт двуязычного писателя. Написанный в форме семейной хроники, охватывающей полтора столетия и длинный ряд персонажей, он представляет собой, возможно, самую необычную историю любви из когда‑либо изложенных на каком‑либо языке. «Трагические разлуки, безрассудные свидания и упоительный финал на десятой декаде» космополитического существования двух главных героев, Вана и Ады, протекают на фоне эпохальных событий, происходящих на далекой Антитерре, постепенно обретающей земные черты, преломленные магическим кристаллом писателя.Роман публикуется в новом переводе, подготовленном Андреем Бабиковым, с комментариями переводчика.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Ада, или Радости страсти
Ада, или Радости страсти

Создававшийся в течение десяти лет и изданный в США в 1969 году роман Владимира Набокова «Ада, или Радости страсти» по выходе в свет снискал скандальную славу «эротического бестселлера» и удостоился полярных отзывов со стороны тогдашних литературных критиков; репутация одной из самых неоднозначных набоковских книг сопутствует ему и по сей день. Играя с повествовательными канонами сразу нескольких жанров (от семейной хроники толстовского типа до научно-фантастического романа), Набоков создал едва ли не самое сложное из своих произведений, ставшее квинтэссенцией его прежних тем и творческих приемов и рассчитанное на весьма искушенного в литературе, даже элитарного читателя. История ослепительной, всепоглощающей, запретной страсти, вспыхнувшей между главными героями, Адой и Ваном, в отрочестве и пронесенной через десятилетия тайных встреч, вынужденных разлук, измен и воссоединений, превращается под пером Набокова в многоплановое исследование возможностей сознания, свойств памяти и природы Времени.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века