Книга о бесценной субстанции

Предстояло решить, какой из немногих вариантов медицинской помощи выбрать. Заведения, предлагающие длительный уход, были либо непомерно дорогими, либо отличались ужасными условиями. Золотой середины не существовало. В лучшем случае он получал бы качественный уход, не понимая, где находится. Или же заработал бы пневмонию, грипп или пролежни и умер в одиночестве, прежде чем я нашла способ его вылечить. Именно это я и собиралась сделать – даже если пришлось бы искать всю жизнь.

Через два года после появления симптомов муж с трудом мог закончить фразу. Я собрала все оставшиеся деньги, продала имущество и купила дом с участком на севере штата Нью-Йорк. Эйбел часто бывал здесь в детстве – раньше дом принадлежал его двоюродному брату. Какие-то воспоминания могли по-прежнему храниться в отдаленных, наименее поврежденных участках мозга. Его родной город находился ближе к Кливленду, ну а тот, в котором обосновались мы, – в трех часах езды без пробок от Нью-Йорка. Платежи по ипотеке составляли половину стоимости аренды в Окленде. К тому же неподалеку жили двоюродные братья-сестры и родители Эйбела: я думала, они захотят быть рядом, попытаются помочь. Как же я ошибалась! Никому не нравится общество таких, как мы. Родители навещали раз в год, другие родственники – и того реже. Зато прилегающая к дому обширная территория была огорожена, так что муж мог спокойно повсюду бродить. Как я и рассчитывала, благодаря остаткам мышечной памяти он и в самом деле без проблем ориентировался в доме. Хотя всего через несколько месяцев оказался прикованным к инвалидному креслу, и все потеряло смысл.

Я не стала обращаться в агентство для помощи с переездом. Теперь мы не могли позволить себе лишние траты. Деньги ушли на оплату бесполезных курсов лечения и на покупку никому не нужного дома. Так что пришлось самой паковать вещи. Лишь немногие из друзей вызвались помочь. Большинство прекратили общение, как только Эйбел заболел. Этого следовало ожидать… Я без сожаления вычеркнула их из нашей жизни.

Мое сердце продолжало разбиваться, пока в один прекрасный день от него больше ничего не осталось. Вся моя жизнь лежала в руинах. За годы болезни мужа я потеряла последнюю родственницу – тетю. Она оставила мне в наследство пять тысяч долларов и «убитый» трейлер в Седоне. Все, что мне было дорого, исчезло.

Мы загрузили пожитки в грузовик и наняли водителя, чтобы тот отвез нас на другой конец страны. Тогда я и стала продавать книги. Я не могла забрать с собой все – только самые ценные и любимые. Однако, когда мы въехали в новый дом и оказались на мели, мне пришлось продать и их. Так началась моя карьера букиниста.

Этот провинциальный городок был красивым и благоухающим; летом его наводняли толпы туристов, а зимой он становился холодным, пустым и враждебным. Небольшой фермерский дом начала прошлого века мне понравился, хотя у меня не хватило ни денег, ни желания сделать его по-настоящему своим. Он так и остался всего лишь местом проживания и не сумел превратиться в домашний очаг.

Как только мы обосновались на севере штата, я попыталась вернуться к написанию книги. Свободного времени было навалом, к тому же до того, как Эйбел заболел, я успела настрочить добрую половину. Но любому писателю для работы нужны чувства, вдохновение, страсть… Мне и жить-то не хотелось, не то что сочинять романы. Время от времени я садилась за стол, открывала нужный файл и тупо смотрела в экран, спрашивая себя: «Зачем я это делаю?» Мне нечего было сказать людям. Когда-то я думала, что нашла свое счастье. Жестокое заблуждение!.. Бесполезно реанимировать прежнюю работу. Даже если и удастся из нее что-то слепить, вряд ли кто осилит столь унылое чтиво.

Приходилось закрывать ноутбук и заниматься чем-то другим.

Порой, просыпаясь среди ночи, я снова и снова повторяла, что это не сон. Карьере конец. Моего Эйбела больше нет. Мозг отказывался признавать реальность: ничего подобного! Я по-прежнему нахожусь в Калифорнии, в огромной кровати знакомого лофта; нам так уютно и тепло под толстым одеялом, в окна заползает холодный туман с залива, а мы лежим, обнявшись, и нам никто не нужен…

Но все это происходило взаправду. И в кровати я лежала совершенно одна.

Я прожила с мужем «в болезни» гораздо дольше, чем «в здравии». Последнее слово Эйбел произнес три года назад.

– Сэндвич, – сказал он, глядя на тарелку с супом.

И с тех пор больше не говорил.

Глава 7

Вернувшись домой, я попыталась выкинуть «Книгу о бесценной субстанции» из головы. Пора смириться с перспективой провести остаток дней в маленьком провинциальном городке. Могло быть и хуже. Конечно, деньги не помешали бы, но гоняться за непонятной рукописью – не самый разумный способ заработка.