Книга Кораблей. Чародеи (СИ)

— Флора! Не верьте им! — страстно вскричал ее возлюбленный и яростно забился в крепко сжимающих его руках. — Они стремятся меня оговорить, я страдаю за правду, которую доношу до недалеких умов силой своего искусства!

— И все же, отец Якуб, — хрипло спросила девушка, — могу я, как дочь и племянница аристократов, всю жизнь жертвовавших на нужды церкви, просить за этого человека?

— Милая моя, — толстячок, приподнявшись на цыпочки, покровительственным жестом положил на плечо Флоре пухлую ручку, — ваш дядюшка отнюдь не является настолько значимой фигурой, чтобы мы не смогли при случае обойтись без его… хм, благотворительности. Скорее уж, он платит нам за то, чтобы ночи его были безмятежны, а прекрасная племянница не забивала свою прелестную русую головку политическими вопросами.

С этими словами Якуб взял в щепоть невесомую прядь девичьих волос и страстно приложился к ним губами. Сианн в бешенстве вскричал, в очередной раз дернулся в руках воинов и ударил одного из них сапогом по голени. Кнехт заорал, а стоявший рядом рыцарь, очевидно, тот же самый, что поднял руку на Себастьяна, размахнулся и влепил менестрелю пощечину. От удара голова Сианна дернулась, и зеленый берет с пестрым пером свалился на землю, открывая миру острые уши, нахально торчащие из густых черных волос.

Флора сдавленно вскрикнула, прижав ладони ко рту, ордальоны со звоном выдернули мечи из ножен и наставили их на менестреля, точно тот не уши показал, а, по меньшей мере, лук направил на комтура. Якуб резко вздохнул и аж подпрыгнул на месте:

— Ага! — торжествующе завопил он, наставляя палец на Сианна. — Я всегда подозревал, что в нашем городе действует банда короедов! Говори, мразь, где твои сообщники?!

Элвилин поначалу изумленно заморгал, потом нахмурился, сплюнул под ноги ордальону и гордо запрокинул голову:

— Не скажу!

— Да какие у него могут быть сообщники, отец Якуб! — неожиданно загудел Тровард, обняв дрожащие плечи графини. — Это же совершенно невозможно! Мерриан — город, крайне защищенный от пришлой заразы стараниями доблестных воинов Ордена. Даже если один из элвилин и просочился когда-то, то наверняка без злого умысла. Его, небось, просто из дому выставили за мерзкий характер да пасквили какие…

Сианн резко побледнел, тряхнул копной густых волос и вновь попытался достать ногой ближайшего из ордальонов. Обилие наставленного на него оружия менестреля почему-то не смутило.

— В прецепторию его, в железо! — голос комтура прозвучал резко и коротко, точно хлыст, ударивший с оттяжкой по спине норовистой кобылы. — Там он нам и исполнит в подробностях все его песенки, глядишь, наслушаемся чего познавательного.

Кнехты заломили менестрелю руки, отчего тот охнул, согнувшись; один из рыцарей, вытащив из-за пояса веревку, начал лично связывать кисти элвилин.

— Что же делать?! — услышал Мидес над ухом приглушенный взволнованный шепот Седрика. — Может, вы их заколдуете, а?

— Ты чего, старых сказок наслушался? — возмущенно прошипел Салзар, прижимая юношу за плечо ближе к земле, — знаешь, сколько сил отнимает волшба? А они могут нам еще пригодиться, да и особой опасности в данный момент для графини я не вижу… Судия спаси, что это?!

Ордальонов, окруживших пленника, словно ураганом, швырнуло в разные стороны. Некромант с изумлением увидел, как точно из воздуха появляются и мечутся, сшибая людей направо и налево, два огромных кожистых крыла, каждое — в полный человеческий рост. Утренний туман пронзил скрипучий клекот, и из-за плеча Сианна на тонкой шее потянулась вверх уродливая голова с длинным клювом, ощерившимся мелкими зубами. Менестрель запрокинул голову и дернулся вперед, стараясь увернуться от чудовища, которое, впрочем, нацелилось на одного из кнехтов, державших элвилин. Сверкнули серебряные глаза, массивный клюв опустился несчастному на голову, и череп наемника раскололся со страшным негромким треском вместе со шлемом. Второй воин, не дожидаясь участи товарища, огромным прыжком нырнул в высокую траву у плетня, окружавшего мельницу. Заржав, выдрав поводья у растерянных оруженосцев, убежали в поля кони.

В рядах ордальонов царило смятение. Вскочив с земли, рыцари заслонили отца Якуба щитами и стали медленно отступать вместе с ним, держа строй. Визжащего копейщика страшная птица умудрилась подцепить торчащим из головы острым рогом и раздраженно задергала клонившейся к земле головой, освобождаясь от неожиданной помехи. Товарищ кнехта кинулся на помощь, перескакивая бешено метавшийся по земле хвоста чудовища.