КНИГА ДУХОВ

Мы предполагаем, что говорим с людьми, верящими в какое-то будущее, ожидающее их после смерти, а не с теми, кто единственной перспективой себе делает небытие или кто хочет потопить душу свою во вселенском целом, лишив её всякой индивидуальности, подобно тому как капли дождя тонут в океане, что по сути дела почти то же, как если бы душа переставала существовать. Если, стало быть, вы верите в некоторое будущее, вас ожидающее, вы, несомненно, не допускаете той мысли, что оно будет одинаково для всех, иначе в чём была бы целесообразность добра? К чему бы тогда ограничивать, сдерживать себя? Почему не удовлетворить все свои страсти, все свои желания, будь то даже в ущерб ближнему, поскольку тогда ущерб этот не имел бы никакого значения? Вы верите, что это будущее будет в большей или меньшей степени счастливым или несчастливым в зависимости от того, что мы сделали при жизни; и у вас тогда возникает желание быть в этом будущем настолько счастливым, насколько только возможно, поскольку это должно длиться целую вечность, не так ли? Но имели бы вы при этом дерзость полагать, будто вы самый совершенный из людей, когда-либо существовавших на Земле, и что, таким образом, вы имеете незамедлительное право на высшее блаженство избранных? Ведь, наверное, нет. Вы, значит, допускаете, что есть люди лучшие вас и имеющие право на лучшее место, что, однако, вовсе не значит, будто вы сами находитесь среди отверженных. Так вот! Мысленно поставьте себя на минуту в это среднее положение, которое будет вашим истинным положением, как вы сами только что согласились, и предположите, что некто говорит вам: «Вы страдаете, вы не настолько счастливы, насколько могли бы быть. Но вот перед вами существа безраздельно счастливые, не хотели бы вы переменить своё положение на их?» – Разумеется, скажете вы, но что нужно для этого сделать? – «Да совсем ничего, только заново начать то, что вы плохо начали, и постараться сделать это лучше.» Стали бы вы колебаться, принять вам такое предложение или нет, пусть бы даже ценой нескольких жизней, наполненных испытаниями? Возьмём сравнение более прозаическое. Если бы какому-нибудь человеку, не пребывающему в крайней нужде, но всё же испытывающему лишения из-за скудости средств, сказали: «Вот вам огромное богатство, вы можете им пользоваться, но только для этого надо как следует потрудиться одну минуту», то, будь он даже самым последним лентяем на свете, он скажет, не колеблясь: «Потрудимся минуту, две, час, целый день, если надо; невелика цена за то, чтобы провести остаток жизни в изобилии!» Между тем, что такое длина всей телесной жизни в сравнении с вечностью? Меньше чем минута, меньше чем секунда.

Слышали мы и такое рассуждение: «Бог, коий верховно благ, не может навязывать человеку заново пройти эту череду страданий и терзаний.» Не считают ли случайно сторонники такого взгляда, будто более доброты в том, чтобы осудить человека на страдания вечные за несколько мгновений заблуждения, нежели дать ему средства исправить свои ошибки? Скажем, у двух промышленников было по рабочему, каждый из которых мог рассчитывать на то, чтобы стать помощником начальника. Но вот вышло так, что оба этих рабочих очень плохо отработали свой день и оказались достойны того, чтобы их уволили. Один из промышленников прогнал своего рабочего, не взирая на его мольбы, и тот, не найдя работы, умер с голоду. Другой сказал своему: «Вы потратили день впустую, вы должны мне его возместить. Вы плохо сделали свою работу, и вам придётся её переделать. Я позволю вам начать заново. Старайтесь хорошо сделать своё дело – и я оставлю вас у себя, и вы всегда сможете стремиться к старшей должности, которую я вам обещал.» Есть ли нужда спрашивать, который из двух промышленников оказался гуманнее? И Бог – само милосердие – неужто Он непреклоннее человека? Мысль о том, будто наша судьба навсегда решается несколькими годами испытаний, тогда как не всегда от нас самих зависело достичь на земле совершенства, способна повергнуть в самое беспросветное уныние; идея же, ей противоположная, действует в высшей степени ободряюще, ибо она не лишает нас надежды. Таким образом, не высказываясь за или против множественности существований и не отдавая предпочтения той гипотезе или иной, мы говорим, что будь у нас выбор, никто бы не отдал предпочтение приговору, не подлежащему обжалованию. Один философ сказал, что если бы Бога не было, то Его следовало бы выдумать ради блага рода человеческого; то же самое можно было бы сказать и о множественности существований. Но, как мы уже говорили, Бог не спрашивает нашего на то позволения, не советуется с нашим вкусом: всё это либо есть, либо его нет; так что следует выяснить, что же происходит на самом деле, а для этого давайте рассмотрим вопрос этот с иной точки зрения, как проблему философскую, полностью оставив в стороне Учение Духов, словно бы его вообще не было.