Книга Cнов

Утром я приехала в офис и села писать статью. Статья вышла прекрасной, иллюстрации я обнаружила в клипартах, выбирая те лица, которые видела во сне. Дизайнер увидел меня и сразу спросил, чем это я занимаюсь, потому как от меня исходит энергия бешеной увлечённости. Я рассказала ему идею статьи. Он удивленно посмотрел на меня и сказал, что информация и впрямь необычная, мы еще долго беседовали о том, как сделать ее яркой, как оформить лестницу эволюции духа. Когда пришла Наташа, я рассказала ей тоже о своем сне. Она промолчала, а потом спросила, что я буду делать, если номер не выйдет в печать.

Я подумала и уверенно произнесла:

– Номер выйдет, эту информацию должны увидеть и узнать люди. Это наш девятый выпуск. Уже много людей читают наш журнал, эта статья обязательно появится.

Наташа восхищенно улыбнулась и немного снисходительно сказала:

– Знаешь, наверное, изменить что-то можно лишь тогда, когда так сильно веришь в возможность этого.

– Ты тоже можешь изменить свою жизнь, – сказала я.

Наташа посмотрела на меня, и в глазах ее промелькнула большая грусть. Она была подавлена, ей так хотелось верить в мои слова, она хотела, она слушала меня, но для нее это было невозможно, на тот момент это было нереально.

– Знаешь, если бы в моей жизни были другие люди, я смогла бы быть сейчас другой.

– В твоей жизни были именно те люди, которые учили тебя, как жить.

Наташа вдохнула едкий сигаретный дым и посмотрела вдаль.

Она думала о том, как сбежала из дома от деспотичной матери, из-за которой разрушилась их семья. Она вспомнила, как отец стряпал вместе с ней и сестрой печенье, и как, вернувшись с рейса, он застал мать с другим мужчиной. Она вспомнила страшное расставание, как мама навсегда спрятала адрес отца, улетевшего за тысячи километров. Она вспомнила дальнейшую жизнь, в которой мама, не справившись с ситуацией, срывала злость на детях, страшно избивая их. Она вспомнила лицо сестры, полное ненависти, когда та уезжала из дома учиться, подальше, лишь бы никогда не видеть этого ужаса. Она вспомнила слезы сестры, как она просила ее, младшую, беречь себя, не перечить матери. Она часто защищала Наташку, когда мать впадала в неистовство.

Наташа приехала в наш город в 17 лет, поступила в институт вместе со мной, именно тогда она стала жить с будущим мужем, который в принципе продолжал модель поведения Наташиной матери – он унижал свою жену. Она, с маленьким ребенком на руках, просто не представляла, как изменить свою жизнь. Ее жизнь была беспросветной. Ни дома, ни родителей, нет никого, кто мог бы помочь, и надеяться ей приходилось только на себя. Придя в журнал, она вытянула счастливый билет, потому как этот проект научил ее ценить себя, он открыл ее сущность, удивительные возможности, талант экономиста и управленца, он открыл в ней ту, кем она боялась быть, боялась показать. Наташа была очень красивой женщиной, достойной гораздо лучшей жизни, чем та, которую ей приходилось влачить. Единственное осеннее пальтишко и тонкие сапоги, в которых она отвозила ребенка на автобусе в садик всю морозную зиму, а муж в это время разъезжал на машине по своим делам – вот ее жизнь в тот период. Тем не менее, у Наташи был удивительный талант покупать и на небольшие деньги стильные, выбранные со вкусом вещи, которые выделяли ее и подчеркивали достоинства внешности. Она словно пришла к нам из XIX века, ей, казалось, было очень неуютно от хамского поведения мужчин – наших современников. Она страдала, но терпела. Я любила ее, но мне хотелось искоренить в ней это терпение, пробудить в ней протест. Она была глубоко униженной. Сейчас, когда мы создали все наши проекты, она стала личностью, яркой, неповторимой, она создала себя, так же как и мы все. Мы открыли себя.

– Наверное, ты права, – проговорила Наташа. – Знаешь, если журнал закроется, у нас на лбу появится морщинка, вертикальные морщинки говорят о детях, которым мы дали жизнь, горизонтальные – о детях, которые ушли из нее. Наше детище умирает у нас на руках.

От этих слов внутри меня все сжалось. Я понимала, что это правда.

– Что мы будем делать, когда журнала не будет? – спросила я Наташу.

– Я не знаю, – сказала она, и ее глаза снова стали грустными.

На такой ноте мы закончили работу над последним номером. На печать нам не хватило 50 000 рублей. Когда Ин пришла в офис, мы поставили ее в известность. Ин знала, что закрыть журнал накануне конкурсного проекта невозможно. Она заняла деньги, и моя статья о лестнице эволюции духа была опубликована. В последний номер вошли наши разработки, новые проекты, креативный выход на новых рекламодателей, мы предложили Ин новые направления. Она выслушала нас и сказала, что нужно сменить бренд. На что согласились все, кроме Наташи. Смена бренда означала для нее как для рекламщика своего рода крах, целый год работы впустую. Она раскручивала журнал. Я создавала, а она раскручивала. Она приняла правильное решение, но я тогда так не думала, я считала, что она предает нашу команду, она предает нашу семью.