Книга Cнов

Зашла я в ее мастерскую и увидела скромную, спокойную женщину, очень худенькую, почему-то она напомнила мне Ахматову. Тогда про себя я подумала: «Наверное, страдала много, если в глазах такая глубокая печаль, а из картин необычный свет…». После посмотрела работы: одна из них – графика, с четким названием: «Жизнь по Достоевскому», о ней Александра сказала мне: «Это моя жизнь». Больше говорить ничего не нужно, все и так ясно. Вопросы о жизни оказались исчерпаны одной фразой и одной картиной. Да, зачем быть голословными, когда все выражено в творчестве? Когда каждая картина – текст, который можно читать бесконечно, и он всегда новый…

Интерьер необычайный. У всех художников мастерские в два, а то и три этажа высотой с большими окнами во всю стену. Ну скажите, пожалуйста, как в нашем старом городе с однотипными зданиями, где каждый второй живет в «хрущевке», помещаются такие здоровенные мастерские? Это было совершенным открытием для меня: в мире однотипности, схематизма такие неординарные мастерские. У всех художников свое жилище, свое отражение мира духа.

У Александры Янковской мир был чисто женский, с привычными и непривычными атрибутами. Второй этаж, куда не ступает никто, кроме нее самой, массивная деревянная лестница, поющие канарейки, небольшой столик с фруктами, чайным сервизом и ракушками. Раковины сразу обратили на себя внимание. Их много – различной формы и величины, они, оказывается, служат столовыми предметами хозяйке мастерской.

– Люди думают иногда, зачем я все это достала перед их приходом, а я так живу, ем из вот этой ракушки, свечи зажигаю. Ничего здесь нет случайного и ненужного, – говорит она тихо и размеренно.

Я смотрела в эти светло-зеленые, как вода глаза, и мне казалось, что знакомы мы очень давно, я ее сразу узнала, по энергии, которую она излучала. Когда-то там мы уже встречались и здесь непременно должны были сойтись.

– Вы давно пишете? – спросила я Александру. Она посмотрела на свою стену и сказала размеренно.

– Да, уже 10 лет.

– Мне кажется, вот из той картины излучается глубинная энергия, – сказала я, сама не зная, откуда появились во мне эти ощущения.

– Откуда Вы знаете? – удивилась она.

– Я так чувствую, – не заметив ничего необычного, ответила я.

– Вы знаете, Анна, я, кроме написания картин, всегда занималась преподавательской и воспитательной работой. В свое время это была художественная школа, сейчас – это раскрытие в людях, в детях и взрослых, творческого потенциала. – Она с интересом смотрела на меня, словно старалась почувствовать, пойму ли я ее. – Это не педагогическая деятельность в чистом виде, а помощь людям в обретении себя, в понимании своего истинного предназначения. Обучение творческим основам.

– Вы учите людей искусству, сквозь которое они смогут духовно вырасти? – спросила я, прекрасно понимая, о чем идет речь.

– Вы когда-нибудь задумывались над смыслом слова «основы»? – задала художница несколько риторический вопрос, – это слово имеет гигантское значение: ОСЬ НОВОГО, ты помогаешь людям обрести Ось Новой Жизни. Это слово прошло в одной из моих работ, посвященной теме памяти, его я закладываю в своих учениках.

Александра говорила размеренно и очень вдумчиво, казалось, она размышляет над каждым словом, боясь сформулировать мысль неверно. Я подумала, что в ее голове идет не переставая, постоянно, творческая работа. Она облачает свои мыслеобразы в слова.

– Александра, что для Вас женская тема? – Я показала на картины, которые содержали множество женских образов, в них было бесконечное количество цветов, ликов, эмоций.

– Посмотрите – это кувшинчики, яблочки, цветы – все они очень… глубокие. Вот эти рыбки, свет и все многоцветие жизни и есть разноплановое творчество, взращивание красивых женственных качеств и отражение их на полотне. Мое творчество такое же многогранное, как и женская душа. Я не очень хорошо выражаю мысль, я художник, мои мысли на холстах…

Так она постоянно оправдывала свою якобы угловатую речь, на самом деле все было сказано искренне, по-женски просто, – а этими качествами, к сожалению, обладает далеко не каждый, кто считает себя одаренным словом.

– Я хочу спросить Вас о том, как Вы смотрите на свое предназначение? Вы пришли в этот мир в это именно время, почему Вы выбрали его? – спросила я, глядя в ее глаза прямо, я уже говорила с ней не как журналист, я общалась с ней, как с той, кто вибрировал на других скоростях, я знала, зачем она здесь. Она была мудра, я это чувствовала тогда только интуитивно. Она была одной из нас, ее сознание было открыто, она знала все. Это был просветленный человек.