Книга апокрифов

— Тяжело мне говорить, — замялся Терсит. — Вы, данайцы, знаете — я не сплетник; но раз вы считаете, что это в интересах общества — скажу вам ужасную вещь. Намедни беседовал я с несколькими добрыми честными греками; как патриот рассуждал о войне, о неприятеле и — такова уж моя греческая, открытая натура — сказал, что троянцы, наши злейшие свирепые враги — шайка трусов, воров, ничтожеств, бродяг и крыс, что их Приам — выживший из ума старикашка, а Гектор — баба. Согласитесь, ахейцы, таков истинно греческий образ мыслей. Вдруг выходит из тени сам Агамемнон — уж и подслушивать не брезгует! — и говорит: «Полегче, Терсит; троянцы хорошие воины, Приам — правильный старец, а Гектор — герой». Тут он повернулся и исчез, прежде чем я успел ответить ему, как он того заслуживает. Меня, братцы, словно варом облило! Эге, думаю, вот откуда ветер дует! Теперь-то мы знаем, кто вносит в наш стан разлад, малодушие и вражескую пропаганду! Как же нам выиграть войну, если у этих подлых троянцев свои люди, свои сторонники в нашей среде, более того — в нашей ставке! И думаете, ахейцы, такой изменник вершит свое гнусное подрывное дело ради чьих-то прекрасных глаз? Ну нет, милые, такой не станет даром превозносить до небес врагов нашего народа; такому, должно быть, солидно заплатили троянцы. Вы, ребята, только сопоставьте факты: войну нарочно затягивают, Ахилла умышленно оскорбили, в нашем войске только и слыхать, что жалобы да ропот, дисциплина разболталась — короче, кругом одно воровство да жульничество, на кого ни глянь — изменник, продажная шкура, инородец и подлец. А кто догадался об их махинациях — тот смутьян и подрывной элемент. Вот что получает наш брат за то, что он без оглядок и колебаний хочет служить своему народу во имя его чести и славы! Да, дожили мы, античные греки! И как мы еще не подавились всем этим дерьмом! Когда-нибудь о нашем времени напишут как о периоде глубочайшего унижения и порабощения, позора, ничтожности, предательства, угнетения и разложения, трусости, коррупции и нравственного падения...

— Как-то было, как-нибудь будет, — зевнул Евпатор. — А я пошел спать. Спокойной ночи, ребята!

— Спокойной ночи, — сердечно ответил Терсит и с наслаждением потянулся. — А славно мы сегодня поболтали!

1931

Агафон, или О мудрости

Академики Беотии пригласили афинского философа Агафона прочесть им курс лекций. Хоть Агафон и не был выдающимся оратором, он все же принял приглашение, чтобы в меру своих сил внести вклад в пропаганду философии, которая, по словам одного историка, «клонилась к упадку». В установленный день Агафон приехал в Беотию. Было еще рано, и в сумраке он прогуливался под стенами города, наслаждаясь полетом ласточек над кровлями.

Когда пробило восемь, Агафон отправился в лекционный зал, но нашел его почти пустым. На скамьях он насчитал всего пять-шесть человек. Агафон сел возле кафедры и решил немного обождать, пока соберется больше слушателей; затем развернул свиток, по которому собирался читать, и углубился в него.

Этот свиток содержал все основные проблемы философии. Сначала в нем шла речь о теории познания, затем давалось определение истины, затем были подвергнуты острой критике ошибочные взгляды, то есть взгляды всех на свете философов, кроме самого Агафона, и излагались главные постулаты его учения. Дойдя до собственных воззрений, Агафон поднял глаза и увидел, что собралось всего девять слушателей. Его охватили гнев и сожаление, стукнув свитком по столу, он начал так:

  - Дамы и господа, или скорее andres Boiotikoi[10] (10), у меня не возникло впечатления, будто ваш город испытывает большой интерес к возвышенным проблемам, которые нам предстоит обсудить. Я знаю, мужи беотийские, что вы заняты выборами в местное самоуправление, а в такой момент нет места ни для мудрости, ни для разума, выборы  - дело хитроумное.

Тут Агафон сделал небольшую паузу и задумался. 

- Погодите,  - заговорил он опять,  - но только что из моих уст выскользнуло нечто такое, о чем я до сих пор не задумывался. Я коснулся трех понятий  - хитроумия, разума и мудрости. Сделал я это во гневе. Все три означают некую способность интеллекта. Я чувствую, они имеют совершенно разный смысл, но вряд ли смог бы сказать, чем они друг от друга отличаются. Простите, я тотчас вернусь к намеченным темам, только сначала попытаюсь объяснить эти три понятия.