И если слышал из уст Твоих клятву святостью Твоей: «солгу ли именем Давида!», и не напутствовал меня, что кроме этого Твоего наслаждения, всё принадлежит к наслаждениям ради себя, было б достаточно мне.
И если изложил я Тебе всю мудрость и каждое чувство, и лишь к Свету Твоему все мои обращения, и не пояснил мне, что нечего мне более дополнить, и могу уйти я из этого мира, было б достаточно мне.
И если понял я всем своим разумом, что надо мне сейчас же исчезнуть из мира, и не побудил меня искать, есть ли стремление к покою в желаниях моих, и не нашёл ничего, было б достаточно мне.
И если пробудил меня, что в деяниях рук желание Твоё, а не просто в наслаждении, и не пробудил меня в (книге) «Паним масбирот» пониманием, было б достаточно мне.
И если пробудил меня стремиться к пониманию в книгах и не научил меня, что главное в реальной действительности, а Свет не имеет значения, было б достаточно мне.
И если постиг я, что не важен Свет, а лишь ощущение действительности и простота сердца, и не внушил Ты мне стремление к возрождению мёртвых, и неспособности получать, чтобы не навредить Тебе, было б достаточно мне.
И если ушёл я из мира, наполненный всей своей сутью, и не удостоился, в соответствии с писанием: «не превознесётся мудрец мудростью и способностью к обновлениям», было б достаточно мне.
И если удостоился обновлений, и не удостоился всех чудесных Светов и всей Торы наивысшего уровня «Берешит», и «быстрой руки писца» (Псалм 45), было б достаточно мне.
И если удостоился там всех почестей и истинного милосердия в непрерывном единении, и не удостоился благословения человека, опускающегося до уровня морских рыб, и так далее, до неизбежности удаления изнутри, было б достаточно мне.
И если исчез я из мира после почести этой – жить в Небесах и на Земле одновременно, и не осветил Ты мне это справедливое и спасительное решение, было б достаточно мне.
И если осветил это решение Праведника и Спасителя, и не задержал меня во Вратах Справедливости, обращающимся к Б-гу, было б достаточно мне.
И если исчез я из мира после наполнения этим совершенством, и не раскрыл мне секрет написанного: «сестра маленькая есть у нас, и грудей нет у неё» («Песнь-песней»), было б достаточно мне.
И если обновил мою жизнь: «что сделать сестре нашей в день, когда скажут о ней» (Песнь-песней), и не осветил меня чудесными Светами от «ставшего известным, и о богатом доме, и кедровых щитах», было б достаточно мне.