Книга 1. Западный миф

Обратите внимание на османские = атаманские полумесяцы в знаке Дианы Пуатье. Скорее всего, здесь отразился тот факт, что при имперском «монгольском» дворе метрополии османский полумесяц, наряду с двуглавым орлом, был одним из главных символов Империи. Естественно, что он присутствовал на документах и в символике Елены Волошанки = библейской Есфири, жены Ивана Молодого, сына Ивана III = IV Грозного.

В связи с этим укажем на еще один яркий факт. На портрете Генриха II Орлеанского, рис. 4.2, также изображено семь османских полумесяцев. Мы приводим их увеличенное изображение на рис. 4.17. Три полумесяца сплетены дуг с другом, образуя три буквы Х, — вероятно, начальную букву имени Христос. Четыре других полумесяца изображены на плече царя. Там, где прикрепляют современные военные погоны. Основательно подзабыв старую историю XVI века, поздние западноевропейские художники старались представить царя-хана Ивана III = IV Грозного уже «в западном стиле». Тем не менее, османско = атаманские полумесяцы все-таки аккуратно нарисовали. Потому что, по инерции, все еще уважали. И боялись.

Рис. 4.17. Семь османских = атаманских полумесяцев на портрете Генриха II. Как мы понимаем, их присутствие более чем естественно и необходимо. Поскольку, на самом деле, здесь изображен царь-хан «Монгольской» Империи — Иван III Грозный, он же Иван IV Грозный. Взято из [304], т. 3, с. 155.

Отметим еще один факт, хорошо объясняемый нашей реконструкцией. Оказывается, придворные назвали Диану Пуатье ЕЛЕНОЙ ПРЕКРАСНОЙ [659], с. 117. Мы наталкиваемся здесь на прямое свидетельство, что оригиналом, прообразом «Дианы Пуатье» была ЕЛЕНА Волошанка, сноха Ивана III = IV. Потом западноевропейские историки забыли об этом обстоятельстве и стали истолковывать имя Елены применительно к Диане Пуатье, как некое иносказание или же мифологическую параллель [659], с. 117.

Историки пишут о положении Екатерины Медичи так: «Довольствуясь крохами с барского стола своей соперницы, Екатерина стала молчаливой свидетельницей романа своего супруга, приобретшего в годы царствования Генриха II ВПОЛНЕ ОФИЦИАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР… Генрих II поверял своему корреспонденту, что безумная любовь к Диане не отпускала его на протяжении всей жизни. Метресса короля искусно играла свою роль зрелой и опытной женщины, поддавшейся соблазну пылкой любви… Не случайно иностранные послы в своих депешах жаловались на то, что не могут застать французского государя, ибо треть дня он проводит со своей метрессой. Изображая идиллическую картину отношений Генриха и Дианы, они не скупились на краски» [659], с. 117.

Опала Екатерины Медичи приобрела глобальный характер. «С СОГЛАСИЯ ДИАНЫ ПУАТЬЕ РЕШАЛИСЬ ВСЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ДЕЛА. Она требовала, чтобы коннетабль Монморанси (вероятно, это — отражение библейского Амана — Авт.) докладывал королю в ее присутствии… Созданный знаменитыми мастерами де Л'Ормом, Приматиччо и Гужоном образ вечно молодой и желанной возлюбленной короля преследовал обитателей дворца. Символика в виде инициалов Дианы и Генриха II венчала арки в парках… Без нее не обходилось ни одно торжество… КУЛЬТУ ДИАНЫ ПУАТЬЕ служили ее великолепные дворцы» [659], с. 118.

И далее: «Диане Пуатье суждено было сыграть исключительную роль в судьбе Екатерины Медичи… Рослая и сильная, она выделялась своей статью. Художники писали с нее Диану — римскую богиню охоты и луны. Она шокировала томных барышень, своих сверстниц… необычными для придворных дам привычками к верховой езде… ИГРАМ В ЛАПТУ» [659], с. 69–70. И далее: «Чаще ее изображали обнаженной, как богиню Ренессанса» [659], с. 80.

А также: «ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА КОРОЛЯ, ДИАНА ПУАТЬЕ, демонстрировавшая ханжескую набожность, усматривала греховность в веселых праздниках… Одно из главных условий ОТСТРАНЕНИЯ МЕДИЧИ ОТ АКТИВНОЙ ЖИЗНИ фаворитка видела в материнстве королевы» [659], с. 115.

«Д'Этамп обвиняла Диану в использовании КОЛДОВСТВА для привлечения молодых людей. Эту идею о МАГИЧЕСКИХ СПОСОБНОСТЯХ мадам де Брезе несколько позже выскажет известный историк и дипломат… О. де Ту» [659], с. 92.

Вероятно, столь характерное западноевропейское принижение «Дианы-ЕЛЕНЫ» является отголоском того, что Елену Волошанку = Есфирь обвиняли в ереси, в гадании по звездам, в увлечении астрологией. См. подробности в «Библейская Русь», гл. 7.

«Отец Дианы Жан Пуатье был втянут… в ПРЕСТУПНУЮ АВАНТЮРУ И РАЗДЕЛИЛ… ПОЗОР ПРЕДАТЕЛЬСТВА» [659], с. 71–72. Вероятно, это — западноевропейский отголосок обвинений, выдвинутых в метрополии Руси-Орды против воспитателя библейской Есфири по имени Мардохей, см. книгу «Библейская Русь», гл. 7.

Таким образом, мы получаем возможность узнать дополнительные штрихи портрета Есфири = Елены Волошанки, дошедшие до нас в западноевропейских летописях.