Князья Севера

Из-за того, что идем мы по лесу и постоянно останавливаемся то от дождя, то от шума, путь выходит долгим. В конце вообще приходится сделать приличный крюк, услышав далекий лай собак.

К вечеру у меня поднимается сильный жар, от температуры болят кости и я уже бреду, используя топор как трость. Самочувствие ухудшается с каждой минутой. Да и Разумовская простужается, постоянно чихая и шмыгая носом.

Сырость и холод нас выматывают больше опасений, что мы попадемся. Но разжечь огонь, чтобы согреться, все равно не решаемся. Небо темнеет, снова припускает дождь и я уже думаю, что мы заблудились.

Вот этот камень, облепленный мхом в виде бабочки из психологических тестов, я точно уже видел. Я встаю у него, подозрительно разглядывая растительность.

— Кажется, мы ходим кругами, — бормочу я, дергая Ольгу за рукав.

Девушка, пошатываясь, присоединяется к наблюдению за камнем. Чувствую, как подгибаются колени, дергаюсь, озираюсь и замечаю проблеск огня.

— Свет! — я с тихим вскриком бросаюсь в ту сторону, а принцесса с таким же в противоположную.

Мы останавливаемся, оборачиваясь друг к другу. За ее спиной темно, как и за моей, судя по ее непонимающему взгляду. Голова от горячки соображает плохо, но я уверен, что нас действительно водят кругами.

Что там нужно говорить? Мы пришли с миром? Хтонь, мне сейчас очередных загадок не хватает. Я достаю амулет из кармана и поднимаю руку с ним над головой.

— Мы с приветом от Астрид, — говорю я первое, что приходит на воспаленный ум.

Издалека раздается скрип медленно открывающейся двери. И там, между стволов, в сумерках виднеется свет.

Приняв это за приглашение, идем в ту сторону, еле передвигая ногами. Ольга запинается, подхватываю ее, чуть сам не падая. Так мы, шатаясь и опираясь друг на друга, выходим на берег озера.

Низкие сосны подбираются вплотную к воде, их искривленные ветки тянутся, указывая на небольшой домик, стоящий на сваях. Я вяло удивляюсь, увидев не лесную избушку, а вполне себе идеальный образчик современного строительства.

Сайдинг, новенькая черепица, ажурные перила крыльца. И большой круглый светильник над открытой входной дверью, светящий прожектором прямо на нас.

Замечаю небольшое строение рядом и радостно хмыкаю, собираясь поделиться с принцессой мечтой о баньке. Но тут чувствую, как заваливаюсь, земля улетает вниз, в плече стреляет резью и зрение отключается.

Я пытаюсь возмутиться, но меня бьет головой о землю, погружая в холодную тьму.

Глава 19

Я плаваю в какой-то серой мути, все вокруг кружится без остановки. Пытаюсь уцепиться хоть за что-то. Силуэты, перепады теней. Меня уносит и уносит дальше, с нарастающей скоростью.

Вроде слышу очень далекие голоса. Они чем-то спорят, кричат, угрожают. Не могу разобрать слова. Голоса словно за толщей воды, то приближаются, то отдаляются.

Я не умер, но кажется близок к этому. Тупая боль пронзает все тело, я даже не могу понять что конкретно болит. Сердце гулко стучит в груди, пугающе медленно. Чувствую, что вроде лежу на спине. Но в какой-то демоновой центрифуге.

Хочу заорать, но губы не слушаются. Хватит там спорить уже, я подыхаю!

Сознание то уносит меня во мрак, что выталкивает на поверхность. Глаза не открыть, как я не стараюсь. Вроде меня шевелят, раздевают. Резкая боль в плече выбивает стон.

Внутри поднимается бурая сила Нергала, символы ифритов бросаются на невидимую цель. Я понимаю только одно, что должен их удержать. Похоже сейдкона помогает мне, но чужие силы вдруг встают на защиту.

Хтонь, они откликаются! Я взываю к своей силе и отрубаюсь окончательно.

— Хрррр, — пытаюсь я ругнуться, очнувшись.

Во рту пересохло, губы намертво слиплись. Перед глазами все расплывается, вижу только теплый свет и промелькнувшую фигуру. По россыпи золотых волос понимаю, что это Ольга.

Она приподнимает мою голову за затылок, подносит кружку с холодной водой и я жадно пью, расплескивая половину по лицу и шее. Прощу еще и еще, пока не чувствую, как надувается живот.

Зрение понемногу восстанавливается. Чувствую я себя еще хуже, чем когда на меня упал дом. Все тело словно асфальтоукладчиком укатали несколько раз.

Небольшая комната, стены из белых досок, большой книжный шкаф, темным пятном выделяющийся у дальней стены. И окно, за которым непроглядная темнота. Я валяюсь на каком-то топчане, раздетый до пояса, густой мех шкуры подо мной щекочет голую кожу.

А надо мной склонилась Разумовская. Карие глаза совсем потемнели от беспокойства, а ореол растрепавшихся золотых волос подсвечивается лампой за ее спиной. Ну чисто ангел.

— Он очнулся! — девушка кричит, повернувшись в сторону.

Оттуда слышится шарканье и в двери появляется старуха. Боги, да ей наверно за сотню лет. Маленькая, морщинистая и высушенная почти до состояния мумии. Только светло-голубые, почти прозрачные, глаза горят огнем.

Старушка, неожиданно бодро шаркая, подходит ко мне, перекидывает свою седую косу за спину и, наклонившись, трогает лоб. Прикосновение теплой руки вызывает странное чувство, неприятное и приятное одновременно.