Князья Ада

– Полковник граф Мизуками, позвольте представить вам ребе доктора Соломона Карлебаха из Праги, – добавил Эшер. После недолгих взаимных расшаркиваний отряд двинулся в путь. В ущелье уже сгустилась настолько сплошная тьма, что Эшер едва не пропустил момент, когда тропа свернула вправо, огибая скалу и устремляясь вверх по хребту. Ветер теперь дул с севера – он стал ещё холоднее и суше, и становилось ясно, что горы вот-вот накроет песчаная буря.

«Пожалуйста, – подумал Джеймс устало, – пусть мы хотя бы успеем добраться до станции…»

– Только этого нам не хватало, черт подери, – выругался Уиллард.

Эшер, замыкавший отряд, оглянулся – позади над горным хребтом виднелись первые проблески встающей луны. Почти полная, она ярко осветила сгорбленные силуэты их недавних противников, сгрудившихся вокруг яо-куэй, нарубленных на куски полковником Мизуками и его телохранителем.

С такого расстояния не получалось разглядеть наверняка, но Джеймсу показалось, что неподалёку от места схватки на тропе валяется чья-то рука. И что она не просто лежит на месте, а перемещается, подтягиваясь на пальцах, словно силясь догнать убегающую добычу.

Рядом кто-то со свистом втянул воздух сквозь зубы, и Эшер обернулся.

– Что они такое, Эшу-сенсей? – шёпотом спросил Мизуками. – И как так вышло, что вы, похоже, вовсе не удивились, увидев их здесь?

Один из Иных выбрался из тёмных кустов, поймал уползающую руку и поковылял к сородичам, на ходу обгладывая свой трофей, как американец – ножку индейки.

Глава восьмая

– И что ты ответил ему? – поинтересовалась Лидия на следующее утро, когда Эшер пересказал ей детали своего путешествия куда подробнее, чем был в силах после того, как практически доволок Карлебаха до его номера и наконец-то смог отдохнуть.

– Тогда – ничего. – Джеймс со всей возможной аккуратностью налил себе кофе из яркого разноцветного кофейника, который Эллен перед этим поставила на стол, сопроводив его коржиками (свежими), яичным маслом (абсолютно восхитительным), донельзя традиционным шотландским джемом (из баночки) и язвительным комментарием о языческих странах, где одной погоды достаточно, чтобы добрый христианин сбежал домой, сверкая пятками. Судя по всему, горничная считала, что песчаная буря, завывавшая сейчас над черепичными крышами Пекина, была ниспослана Господом в наказание местным жителям за их дремучее идолопоклонничество.

– Тогда у нас имелись проблемы поважнее, – продолжил Эшер. К тому моменту, когда ураган настиг их маленький отряд, освещённая луной крутая горная тропа осталась позади, а на горизонте показались огни Мэньтуоко, поэтому все мысли усталых путников были заняты лишь одним вопросом – где бы взять сил, чтобы добраться до деревни поскорее. – Ито, телохранитель Мизуками, судя по всему, пострадал сильнее, чем пожелал признать, так что большую часть пути графу приходилось помогать ему. Да и Карлебах уже с трудом передвигал ноги. – Эшер размял запястья, всё ещё ноющие после того, как ему пришлось удерживать одной палкой семьдесят килограмм гнилого мяса, которые пытались убить его вместо того, чтобы смирно лежать в могиле. – Мизуками привёз нас вместе с Ито и Карлебахом обратно на своём автомобиле, потому что ближайший поезд отправлялся только утром. Но побеседовать мы не смогли – даже после того, как буря утихла, требовалось немало усилий, чтобы удержать машину на дороге. Мизуками не стал объяснять, как оказался в горах, но я подозреваю, что они с Ито следили за нами большую часть дня. Он наверняка узнал меня и, вероятно, всё ещё думает, что я немецкий шпион. Скорее всего, он ещё заглянет к нам после завтрака, чтобы расспросить обо всём, о чём не успел поговорить вчера вечером.

Лидия оглянулась через плечо на дверь спальни, где скоротал остаток ночи старый Карлебах. Конечно, профессор слегка ожил, хлебнув из фляжки графа французского бренди, но ему всё равно едва хватило сил, чтобы подняться по лестнице, и даже в свете электрических ламп, порой чудовищно искажающих цвет лица, было заметно, что Карлебах пугающе бледен.

Так как помимо многочисленных чемоданов с платьями от Уорта и Пуаре Лидия неизменно брала с собой в путешествие стетоскоп и механический тонометр, она сначала убедилась, что давление у старика в норме, а пульс хоть и слабый, но ровный, а затем дала ему успокоительное. Сама она устроилась на ночь в крохотной детской комнатке вместе с Мирандой и миссис Пилли, а Эшер улёгся на диване в гостиной.

Сейчас буря снова усилилась – даже несмотря на закрытые ставни, шторы продолжали дёргаться от ледяного сквозняка, а в воздухе висела серовато-жёлтая пыль. Из детской раздавалось недовольное хныканье Миранды – пыль набивалась ей в глаза, в нос и в кашу.

– Не было ли каких-нибудь вестей от Исидро?

Лидия покачала головой.

В этот момент вернулась Эллен, чтобы забрать поднос – в чистом платье из узорчатого хлопка с накрахмаленным воротничком и передником, как и пристало выглядеть с утра приличной служанке, и пышущая спокойным дружелюбием покладистой рабочей лошади.