Княжна Тараканова

— Повелительница, сударь. Она захотела, и маркиз де Марин превратился в фальшивомонетчика, в шулера… Мне все время нужны деньги… только с деньгами я могу показаться к ней. Я ненавижу ее, когда ее нет. Но она велит — и я скачу в Рагузу помогать ей бежать от долгов. Она — мое проклятие… И если вы пришли ее убить — постарайтесь это сделать поскорее…

Придя в гостиницу, Рибас тотчас начал писать донесение графу Орлову. Закончив письмо, он повалился на кровать и заснул мертвецким сном.

Когда взошло солнце, Рибас уже был на ногах. Он растолкал спящего слугу.

— Письмо доставишь графу Алексею Григорьевичу. Отдашь только в собственные руки. Я буду ждать тебя в замке Нейсес в имении князя Лимбурга.

Он протянул слуге несколько золотых:

— На дорогу!

— И это все, сударь?! А ночлег? А постоялые дворы?

— В твоем возрасте люди не тратят деньги на постоялые дворы. Зачем ночевать на постоялых дворах, когда есть вдовы, — отечески объяснил Рибас слуге. — В путь!

Замок Нейсес, 1774 год, октябрь.

В парадной зале у камина сидели князь Лимбург и Рибас. Князь Лимбург держал в руках рекомендательное письмо: «Подателю сего господину де Рибасу вы можете доверять, как мне самому. Маркиз де Марин».

Лимбург усмехнулся:

— Это очень печальная рекомендация, ибо я редко встречал большего негодяя, чем маркиз… Итак, кто вы, милостивый государь?

— Меня зовут Рибас. Иосиф де Рибас, испанец.

— Вы живете здесь два дня и осмелились собирать сведения об… известной особе.

— Совершенно верно, Ваше сиятельство.

— Зачем вам нужны эти сведения?

— Исключительно чтобы привлечь к себе ваше милостивое внимание. Это был единственный способ попасть пред очи Вашей светлости. — И добавил: — Я испанский дворянин, но я нахожусь на русской службе.

— Значит, все это правда? — в сильном волнении вскричал князь. — У нее есть своя партия в России?!

— У нее нет своей партии в России, просто очень могущественные люди хотят узнать обстоятельства жизни этой женщины. Я целую неделю открыто собирал о ней сведения, но всего лишь два дня назад олухи, которых вы называете своими слугами, это заметили. Итак, меня прислали к вам с вопросом: желало бы Ваше сиятельство, чтобы эта женщина вернулась из своих рискованных путешествий обратно в ваш замок?

— Я желаю лишь одного: забыть ее! Я хочу, чтобы все минуло, — яростно начал князь и добавил без паузы: — А как это сделать?!

— Меня прислали к вам очень могущественные люди, князь. Итак, они предлагают обмен: Ваше высочество расскажет все, что знает о ней. А мы постараемся ее вернуть…

— Доказательства?

— Никаких, кроме логики: мы заинтересованы в том, чтобы она прекратила «опасные свои приключения». И вы тоже, Ваше высочество. Наши интересы совпадают.

Князь задумался.

— Вы почему-то мне внушаете доверие, господин…

— Рибас.

— Я принимаю предложение. Да и нет другого выхода. Вы действительно моя последняя надежда.

— И я в этом совершенно уверен, князь, — сказал почтительно Рибас, глядя на князя чистыми добрыми глазами.

— Хорошо! Но Бог покарает вас, если вы солгали.

Князь помолчал, а потом торжественно начал — ему доставляло неизъяснимое, почти больное удовольствие рассказывать о ней.

— Весной прошлого года я привез ее из Франкфурта в замок Нейсес, и началась самая прекрасная пора моей жизни. Мне уже было за сорок…

«Сорок пять, если быть точным», — усмехнувшись, подумал Рибас.

— Я часто увлекался, но, поверьте, я все забыл!

Замок Нейсес.

У камина в той же комнате, где сейчас сидят Рибас и Лимбург, сидела принцесса, играла на лютне и с томной нежностью глядела на князя.

— Мой Телемак, — шепчет принцесса.

— Моя Калипсо, — отвечает князь.

Калипсо, по греческой мифологии, — нимфа, державшая семь лет в плену Одиссея, а прекрасный Телемак — сын Одиссея.

«Милый разговор, — опять усмехнулся про себя Рибас, — если учесть, что Телемак был двадцатилетний юноша. Этот болван не понял, как она издевалась над ним».

— Мой Телемак… — с нарастающей нежностью повторяла принцесса.

— Моя Калипсо…

— Мой Телемак, мне немного надоел этот граф Рошфор. Он все время преследует меня моим обещанием выйти за него замуж…

Этого было достаточно. О небо! Я отправил в тюрьму несчастного Рошфора, единственного преданного мне человека. Нет, я не был к нему жесток, поверьте… Ему приносили лучшую еду и его любимое бургундское. И каждый день я давал ему возможность бежать.

В тюрьме в камере мирно беседовали Лимбург и Рошфор.

— Почему вы не бежите, граф?

— Я жду, Ваше высочество.

— Чего?

— Того, что скоро случится.

— Что случится? О чем вы болтаете?

— То, что случилось со мной… с де Марином… Со всеми, кто был знаком с этой женщиной.

— Я лишаю тебя бургундского, — кричит князь, но Рошфор только хохочет.

— В тот день я повез ее в замок Оберштейн. Я был совладельцем этого графства…

Лимбург и принцесса верхом подъезжают к замку в Оберштейне.

— Ах, мой Телемак… Как прекрасно жить здесь! Вдали от всякой суеты.

— Моя Калипсо… — восторженно шепчет Лимбург.