Княжна Тараканова

Люди не поверили в победу и восстановление законной королевской власти. «Всё войско, им собранное, сказало с печальным видом: „Ах! Что ты говоришь нам… Нет уже никого на свете из сего славного и доброго поколения“. — „Обманываетесь, — сказал им Алфонс, — королева наша не в плену и не убита, она жива ещё; сего для вас довольно — сразимся за неё!“ По сих словах печаль уступила место мужеству. Сие множество крестьян клянутся или победить или умереть; они клянутся побить сих столь жестоких людей; просят предводителем себе Алфонса, хотят увеличить число своё и отправляются в дорогу. В самом деле почти все деревни взбунтовались, и весь народ сей, обладаем будучи гневом, негодованием и храбростию, принимается за своё победоносное оружие».

Это войско герой повёл на освобождение столицы от мавров. «Ему повинуются, но в то же самое время он взят в плен, а всё его войско разогнано». Враги уже собирались отрубить Алфонсу голову, но «при сём виде крестьяне вдруг бросились на мавров, вырвали у них Алфонса, получившего уже опасную рану в самое то время, когда хотели освободить его. И причинили великий беспорядок и кровопролитие. Алфонс, хотя и тяжело был ранен, но будучи обладаем гневом и яростию, везде предводительствовал. Неприятели, потерявши половину людей своих, отступили в великом беспорядке». После победы «все те места наполнились радостным криком, и граждане требовали, чтоб он показал остаток королевской фамилии». Алфонс сказал им, «будучи в великой радости: „Чтоб всё было спокойно, а я пойду и вскоре покажу вам отрасль ваших государей“. Сей бедной молодой человек был на верху своей радости, он думал, что уже всё исправил, и видя всех, великое участие в Аврелии принимающих, не сомневался, чтоб её не приняли с удовольствием и не объявили своею государынею».

Бедную скрывавшуюся принцессу со спутницей — матерью героя надо было найти и представить народу. Алфонс пешком отправляется в соседнее Гранадское королевство на поиски; «он бегает по пустыням, по горам, крича в сих безмолвных местах из всех сил своих и призывая двух весьма для него любезных женщин. Но они не показываются; он почитает их мёртвыми или… он не знал уже, что и думать, но один пастух уведомил его об их участи: „Сии две женщины, — сказал он ему, — захвачены по повелению нашего короля; и незадолго до взятья их прибыло сюда множество курьеров из Леона, которые, кажется, привезли письма, до сих женщин касающиеся. Я думаю, однако ж, что мать сия находится при нашем дворе. И носится ещё слух, что дочь полюбилась нашему наследному принцу и назначена ему супругою“».

Алфонс был в растерянности: то ли ему возвращаться за войском, чтобы силой «требовать Аврелию», то ли самому «узнать, как поступают с любезными для него особами». В итоге он рискнул проникнуть в Гранаду, «наблюдая всегда благоразумную осторожность». На заднем дворе королевского дворца увидел он свою любимую — и с огорчением услышал, что мавры предлагают гранадскому королю выдать Аврелию замуж за его сына и таким образом завладеть Леонским государством. Алфонс, поражённый этим известием, «с превеликой скоростию из сих мест уходит и удаляется в самую скрытную и отдалённую пустыню»^{69}.

Реальной «принцессе» также предстояло путешествие — менее опасное, но не менее захватывающее. Как упоминалось выше, в 1769 году «спонсор» девушки, по её словам, предложил ей совершить поездку в Европу через территорию России. Елизавета под видом дочери вояжёра благополучно проследовала со своим покровителем до Астрахани. «Тамо были они не более как дни два, а оттуда, переодев её в мужское платье, поехали в Россию чрез разные города, в которых Гали останавливающим их показывал бумаги, о коих она думает, что это был пашпорт, а откуда он его получил, она не знает. По приезде в Петербург ночевали они только одну ночь в неизвестном ей доме, а может быть, это было и в трактире. Из Петербурга поехали они в Ригу, а оттуда в Кёнигсберг, в котором жили шесть недель…»